— Если бы ты туда и явился, нет гарантии, что ты хоть что-то неладное заметил бы, — перебил его Морган. — Может, ты и Дерини, но ты не всеведущ.
— Я распознаю измену, когда вижу ее.
— Да, когда ты смотришь издали, уже отойдя. С другой стороны, осмелюсь предположить, что меарцы глядят на все иначе. Не забывай, они считают себя угнетенным народом. С тех самых пор, как твой прадед женился на дочери последнего меарского суверена. Если Лорис нашел сторонников в Меаре, подозреваю, это потому, что он объявил их совершающими угодное Богу дело освобождения Меары.
— Освобождения Меары? — Келсон яростно ударил ногой по ближайшему горящему полену, которое неистово брызнуло искрами. — Вот уж в самом деле — освобождения! Да Меара никогда и не была свободной! До того, как мой прадед женился на их глупышке-наследнице, в Меаре столетиями заправляли мелкие вояки и деспоты. А до того она была не менее дикой, чем Коннаит.
— Тот самый Коннаит, выходцы из которого — лучшие воины-наездники во всем мире? — уточнил Морган.
Келсон, нахмурившись, отступил от огня и прошел через зал, чтобы присоединиться к Моргану у окна.
— Ты знаешь, о чем я. И не сбивай меня своими тонкими намеками.
— В мои намерения не входит чем бы то ни было сбить тебя, мой повелитель, — терпеливо ответил Морган. — Главное, это…
— Главное — это то, что Лорис в Меаре и возбуждает недовольство, возможно, даже разжигает мятеж, насколько мы знаем… а тут началась зима, и я не так уж много могу с этим сделать до весны.
— Существенно еще и то, что Лорис заполучил в заложники одного из твоих лучших друзей, — негромко напомнил Морган. — И ты был бы куда меньше тот Келсон, которого я привык любить и уважать, если бы тебя мало беспокоила его участь.
Келсон опустил взгляд, как следует приняв этот мягкий упрек.
— Он мне действительно, как брат, Аларик, — тихо ответил он. — Куда роднее мне, чем мои кузены. Он… ну, почти, как был бы ты, окажись помоложе… Или Дункан. И даже…
После того, как он запнулся и осторожно вздохнул, переместив рассеянный взгляд на затуманенное окно между ними, Морган поднял бровь.
— И даже что, мой повелитель?
— Дугал, — пробормотал король. — Иисусе Милосердный, я чуть не забыл тебе об этом сказать. — Он с робостью воззрился на Моргана. — Помнишь ночь, когда ты связался со мной в Транше, и как я вдруг прервал связь из-за того, что Дугалу стало не по себе?
— Конечно.
— Так вот, я разорвал связь не полностью по своей воле. Дугал разъединил нас. Щитами.
— Щитами? Это невозможно. Он не Дерини?
— Тогда кто он? — парировал Келсон. — Щиты-то у него явно вроде наших. Правда, убирать их он не умеет.
— Не умеет… — вырвалось у Моргана, и он заставил себя глубоко и мерно вздохнуть, выбрасывая из головы, насколько возрастает опасность для Дугала, если он все-таки Дерини, и если Лорис, у которого мальчик в руках, это обнаружит. — Итак, у него есть щиты, но он не умеет их убирать, — повторил Морган более спокойно, опять поглядев на короля. — Ты уверен?
— Я пытался читать. И не смог прорваться. Только устроил ему жуткую головную боль. И ему от них было плохо, Аларик. А такого не должно происходить.
— Не должно, — согласился Морган.
Несколько секунд спустя он покачал головой и положил ладони на плечи Келсона.
— Нужно, чтобы ты в точности показал мне, что видел и чувствовал, — сказал он. — Не таи ничего. Даже боли. Это может быть очень важно.
Испустив мощный вздох, Келсон уронил руки вдоль туловища и закрыл глаза, пожелав, чтобы отворились знакомые каналы. Он и помыслить не смел бы о том, чтобы возражать. Прикосновение Моргана к его лбу в один миг дало ему нужный настрой, тем более что мысленной связи не мешали ни мили расстояния, ни разница в намерениях. Он буквально последовал просьбе Моргана, позволив неразбавленным воспоминаниям хлынуть по возникшему руслу в течение нескольких ударов сердца, не придерживая их даже, когда Морган задохнулся и зашатался под их тяжестью. Морган выглядел несколько оторопелым, даже когда они кончили.
— Не думаю, что я когда-либо испытывал нечто подобное, — промолвил Морган, с усилием сосредотачиваясь. — И все-таки я не понимаю, как это ты умудрился ничего не прочесть в его сознании.
— Возможно, у него есть какие-то дарования, вроде моих, — предположил Келсон. — Некое неразвитое подобие деринийских способностей. Или, может, он вроде Варина де Грея.
Морган покачал головой и, прогуливаясь к камину и обратно, принялся размышлять вслух.
— Нет. У его щитов… привкус, за неимением лучшего слова, чего-то совсем иного, нежели как у Варина. У того есть щиты, и он даже исцелять умеет, но определенно, он не один из нас.
— Тогда, возможно, он не от мира сего, — изрек Келсон, с трудом сдерживая смех. — Он мне кое-что выдал — в смысле, Дугал. Он говорит, что у них, горцев, есть Второе Зрение, или что-то такое. — Он помедлил с минуту. — А почему он не может быть Дерини, Аларик? Если наша кровь попала в его семью несколько поколений назад, возможно, в пору самых беспощадных преследований, разве не могли у них родиться потомки, понятия не имеющие, кто они, случайные и загадочные проявления дара которых были объяснены как какое-то там Второе Зрение или «не от мира сего». В конце концов, моя мать ничего не знала.
— Она так говорила, — уточнил Морган. — Я уверен, она хотя бы что-то подозревала. И, разумеется, в моем разуме не возникло сомнений на ее счет, когда я пригрозил ей чарами истины, и она шарахнулась. Но ничто в твоем контакте с Дугалом не указывает на что-либо, кроме щитов. — Он вздохнул. — Я бы хотел ответить тебе что-нибудь посущественней. Полагаю, это один из недостатков того обучения, что выпало мне и Дункану. Арилан, наверное, сказал бы, что делать, но…
— Но вы ему не вполне доверяете, — закончил Келсон.
Морган передернул плечами.
— Ты видел, каков он. А сам ты доверяешь ему? Несмотря на все, что нас связывает, он никогда не упускает из виду, что мы с Дунканом только полу-Дерини. Возможно, его драгоценный Камберианский Совет не позволяет ему об этом забыть. Хотя, кажется, в твоем случае, он закрыл на это глаза.
— Меня они видят в ином свете, — спокойно заметил король. — Я… Мне не положено говорить об этом.
— Ты хочешь сказать, что связан с ними? — в изумлении спросил Морган.
— Не с Советом в целом, но так, отдельные личности выходили на переговоры. — Король опустил глаза. — А больше мне нельзя ничего говорить. Прошу, не требуй подробностей.
А Морган как раз этого и жаждал, ибо впервые услыхал о подобных делах, но принудил себя не давать воли любопытству, и вместо этого бросился в кресло у огня. Если Совет все-таки пытался затеять переговоры, пусть только с Келсоном, это уже какой-то сдвиг с мертвой точки. Не следует встревать, а то как бы все не испортить.
— Очень хорошо. Не стану тебе надоедать. В любом случае, рад слышать, что кое-что в таком роде происходит.
Келсон безразлично кивнул, опершись обеими ладонями об один из высоких выступов на спинке кресла. Увидев, какое у юноши лицо, Морган подумал, а слышал ли он хоть слово из только что прозвучавшего.
— Морган, а ты когда-нибудь в кристалл глядел? — спросил король несколько секунд спустя.
— Что тебе нужно там высмотреть?
— Дугала, конечно. Ну, так ты можешь?
— Некоторым образом. Я добивался визуализации, применяя кристалл ширала, хотя сомневаюсь, что это одно и то же. Обычно требуется что-нибудь, принадлежащее человеку, которого хочешь увидеть. У тебя есть какая-нибудь вещь Дугала?
— Вообще-то нет. Хотя, погоди… Да.
Он подошел к ящичку, стоявшему на столе у его постели, и несколько секунд шарил внутри. Наконец, вернулся с коротким обрывком черной шелковой ленты.
— Я заполучил это, когда был в Транше, — сказал король, усаживаясь на подлокотник кресла и протягивая ленточку. — Подойдет?
— Пожалуй. — Морган провел лентой по ладони, сосредоточенно пощупал ее, не обнаружил ничего особенного. — Но ведь у тебя вряд ли есть ширал?