— Главный инженер интересуется нами, как мы работаем. Ну вот, как же мы работаем?
Говорили по очереди. Отвечали на вопросы начальника цеха, выслушивали его замечания, советовались с ним, сокрушались по поводу того, что течь паровозных котлов устранить пока ещё не удаётся, хотя кое-какие сдвиги в лучшую сторону есть и то это благодаря жесткому контролю Данилкина.
— Пётр Алексеевич, — обратился к Данилкину Гончаров в конце затянувшегося производственного совещания, — я вот тут с заместителями посоветовался и решил назначить тебя старшим мастером на ремонтном участке.
— Гавриил Степанович! — воскликнул, поднимаясь изумлённый и всё время до этого момента молчавший Данилкин. — Я, наверное, ещё не готов быть старшим мастером.
— Готов! Готов! — сказал Муравицкий.
— Одного не оставим, — дополнил Гончаров. — Поможем. И контролировать будем каждый день, каждую смену.
Отпустив участников совещания, начальник цеха пригласил своих заместителей и Данилкина пройти, посмотреть на прибывшие поздно ночью паровозы.
С северной стороны цеха стояла сплотка паровозов, уже бывшая в эксплуатации. Начальник цеха, а следом за ним его заместители и Данилкин молча, медленно шли вдоль потухших паровозов. Пётр разглядывал порядковые номера паровозов и про себя отметил, что локомотивы выпущены ещё до его прихода на завод. Миновали последний паровоз. Гончаров остановился, повернулся к идущим следом и негромко спросил:
— Что делать будем?
— Вообще-то надо было бы сначала глянуть на дорогу… — начал говорить Данилкин, но Гончаров тут же перебил его:
— На какую дорогу? На какую дорогу? Вот они! Все здесь стоят!
— Гавриил Степанович, — отозвался рассудительный Муравицкий, — нам нечего ждать, надо заводить паровозы в цех и приступать к делу. Не следует время терять.
— Верно говоришь, Сергей Николаевич. — Не следует время терять. Приступаем к работе. Все приступаем.
Маленький паровозик плавно подкатил к сплотке потухших великанов, сцепился без толчка с крайним и, пронзительно свистнув, повёл его в цех.
Данилкин, приступивший к исполнению обязанностей старшего мастера, поручил братьям Великановым убрать, очистить и насухо вытереть огневую топку паровоза так, чтобы ни окалины, ни ржавчины не было.
Две смены добросовестно трудились братья, да так, что Данилкин, осматривая топку, похвалил их за безукоризненную чистоту.
— Я же говорил, — убеждал сам себя Пётр, обнаружив потеки из-под колпачков связей, — что эти места надо дополнительно фрезеровать, подчищать. — Он мелом пометил места течи, — а здесь надо будет связь заменить полностью, — и поставил на связи жирный крест. — Здесь надо будет заново нарезать отверстие большего диаметра, заказать у Францевича новые специальные связи.
Довольный осмотром, Данилкин вылез из огневой топки и едва ступил на пол участка, как перед собой увидел начальника цеха.
— Ну, как, Пётр Алексеевич?
— Нормально, Гавриил Степанович! Паровоз сделаем, но ремонт будет продолжительным.
— Поторопиться надо.
— Надо изучить все причины, все факторы, что и откуда. Надо связи менять, надо подваривать, трубы подвальцевать, подчеканить. Нужен будет специальный инструмент.
— Ну, действуй, действуй! — напутствовал Гончаров Данилкина. — К концу смены обо всём доложишь.
Ремонт первого паровоза оказался более длительным, чем планировалось. Трудно было, тяжело. Ремонтная бригада рук не покладала. Когда, казалось, что всё уже осмотрено, заменено, подварено, подвальцовано, и Данилкин давал команду заполнить котёл водой, тёплой водой — такая возможность в цехе была — то в каком-то месте снова обнаруживалась течь! И, конечно же, по связям, и, конечно же, в топке! И начиналось всё сначала.
«Отверстия нарезают с применением масла, — размышлял Данилкин. — А когда огневая коробка нагревается, то в тех местах, где связи подчеканены, просачиваются и вода, и пар. При гидроиспытании этого явления не наблюдается. Почему? При высокой температуре выгорает масло и вскрывается ранее невидимый зазор?»
Данилкин решительно направился на участок нарезки отверстий.
— Привет, Петро! — шумно приветствовал Данилкина станочник Шпаков. — За чем хорошим?
— Ты всегда отверстия нарезаешь с маслом? — спросил Данилкин, ответив на приветствие.
— Да! А как же?
— Эмульсию вместо масла никогда не применял?
— Применял, но очень редко.
— Почему?
— Так ведь что дают, тем и работаю. — Шпаков снял рукавицы и тыльной стороной ладони вытер лоб.