Он не желал задумываться, зачем и кому возит деньги в Сирию. Его это не касается — так он считал, хотя, конечно, не верил в благотворительность генерала и тех, кто за ним стоит. Такая «работа» уж точно не имеет отношения к безопасности Йемена. Генерал же выполняет, по-видимому, какие-то обязательства, чтобы его продолжали поддерживать не только американцы, но и саудовцы.
После вчерашних событий Муниф вынужденно задумался, почему такие парни, как Салим, внедряются в ИГИЛ и ведут активную работу против вызревающего халифата. В Йемене есть свои такие же игиловцы, только их более раннее издание — алькаидовское, но того же производства, совместного саудо-американского, их спецслужб.
Муниф уже успел понять, что бывший президент Али Абдалла Салех использовал AQAP в своих интересах, да и нынешний президент Хади тоже. Вливание денег с помощью таких курьеров, как Муниф, позволяло руководить очередными терактами или на время прекращать деятельность боевиков, когда правительству и президенту это было нужно, и возобновлять ее снова, чтобы под борьбу с терроризмом получать финансирование от США и саудовцев. А самим Штатам и Саудовской Аравии подпитка террористов позволяла получить внешний повод для вторжения на территорию Йемена для борьбы с теми же самыми террористами, которых они подкармливали.
На деле в стремлении хоть что-то заработать террористами становятся местные жители. Обычные йеменцы хотят прекращения войны, получить рабочие места и достойную оплату труда. А получают пули, страну, набитую оружием, чужаками, отсутствие еды, воды и электричества. Они мешают своим существованием Штатам и саудитам выкачивать нефть, газ, добывать другие полезные ископаемые на их собственной земле.
Первым звоночком грядущей для Йемена катастрофы стала попытка самосожжения очередной жертвы западной пропаганды, экзальтации, умелой работы психологов спецслужб, обрабатывающих молодежь через соцсети. В случае с Йеменом и с его безграмотным населением такая пропаганда велась в том числе и через культурные центры, в мечетях, везде, где только можно.
В начале 2011 года произошло самосожжение таксиста из Адена. Такой же акт предварял события в Тунисе. Это могло бы выглядеть как жест отчаяния — из-за нищеты и тирании несменяемой власти, если бы перед этим не была проведена капитальная психологическая обработка и материальная. Уже подготовленные и накачанные морально-психологически люди вышли на улицы Йемена, как и в Тунисе, Иордании и Алжире, практически одновременно с египетскими волнениями. Все происходило после Нового года немусульманского мира, когда европейская и западная общественность еще шуршит обертками бессмысленных подарков, находится в расслабленном состоянии и не слишком возбуждается по поводу арабских беспорядков. Да и что им эти арабы — народ дикий и никчемный по их представлениям! Кто из правозащитников будет вопить о гуманитарной катастрофе! Даже если кто-то и воспылает желанием, ему закроют рот руками с пальцами, унизанными изумрудными перстнями, какие носят шейхи, и не только. Им мало своей нефти, нужен еще удобный и спокойный проход по Баб-эль-Мандебскому проливу, без пиратов, контроль над всеми территориями, присоединение их к королевству.
Два года Йемен лихорадило. Одна «пятница гордости» сменяла другую «пятницу толерантности», за ними следовала «пятница ухода» — манифестации. По митингующим стреляли снайперы, принадлежность которых приписывали Салеху, а на самом деле наемники, оплачиваемые из тех же источников, из каких снабжали демонстрантов. Снайперы «тирана», трупы невинно убиенных — все это было нацелено на активизацию нового витка противостояния, усиление градуса всеобщего негодования.
Так называемую оппозицию финансировал Катар, и не только. Все соседи норовили подлить масла в огонь. Салех обвинял в организации беспорядков и США, и Израиль, но он уже упустил власть из рук в тот момент. Да и зависело ли что-нибудь от него, или Саддама Хусейна, или Каддафи? Они стали разменными пешками на шахматном поле больших игроков, хотя сами считали себя уж если не игроками, то ферзями, способными на многое в этом мире.
Муниф никогда не стремился в ферзи, он согласен был на роль пешки, ну в самом лучшем случае слона, офицера, которым, собственно, и являлся. Так легче всего удавалось выжить в сложившейся обстановке.
…Мухи на потолке сменили диспозицию, напоминая карту звездного неба. Муниф сонно прикрыл глаза, и тут же под веки заползли бородатые боевики, избивавшие его, стена с лозунгом, под которым могли подписаться почти все арабы, в том числе и хуситы. Затем откуда-то предательски добавилась стираемая им тщательно все эти годы картинка из прошлого: окровавленные камни дороги, носилки, на которых тело брата, его белые судорожно сжатые пальцы, на одном из них платиновый перстень с коричневым агатом с розовыми прожилками…