Мунифа передернуло. Ему доводилось видеть тех, кто прошел через мясорубку йеменских спецслужб — мертвых, естественно. Однажды Джазим отвез его ночью в морг Саны, где было несколько трупов, привезенных из родной для Мунифа Саады. Три исковерканных трупа не выглядели бы такими ужасающими, если бы не понимание того, что все эти чудовищные раны нанесли этим людям при жизни.
Дня три Мунифа рвало при одном воспоминании о холодном подвале с белоснежными кафельными стенами, в которых отражались мертвенный свет ламп над прозекторскими столами и тени убиенных, замученных до смерти, скорбно присутствующих при опознании, когда Мунифа привели на них поглядеть. Он словно бы видел их тут, стоящих рядом…
Акт устрашения, с одной стороны, — вот что будет с непокорными, а с другой стороны, полковнику Джазиму действительно требовалось убедиться, что это приближенные бывшего лидера хуситов Хуссейна Бадр ад-Дина аль-Хуси, убитого 10 сентября 2004 года.
…В разговоре Салим пересыпал речь то базарными ругательствами, простонародными выражениями, то цитатами из Корана, обнаруживая эрудицию, контрастирующую с лексикой торговца или рядового бойца халифата. Такой тип мог быть и тем, и другим, и третьим, как многоликий, как шайтан. Он и сейчас принял облик человека, худощавого, усталого, а на самом деле…
— Ты сам родом не из Саны?
— Из Саады.
— Северянин, — чему-то обрадовался Салим. — Это даже лучше. Но как же ты настолько приблизился к генералу? Северяне — враги. Оттуда же родом ваши хуситы. Люди с севера. Судя по твоему молчанию, ты как раз один из них, что еще более загадочно.
— Ты что, телепат? Гипнотизер? — разозлился Муниф, испытывая ощущение, что его выворачивают наизнанку и копошатся во внутренностях.
— Просто я внимательно слушаю. И к тому же ты не из бедных слоев населения, если судить по твоей лексике. Скорее всего, член семьи какого-то высокопоставленного хусита. Тогда каким немыслимым вихрем тебя занесло в Сану? Я бы подумал, что это замысел хуситов — заслать своего человека в окружение президента, но твой возраст несколько противоречит такой теории.
Муниф чувствовал себя измочаленным. Сначала били, а теперь в словесной борьбе Салим один за одним проводит удушающие приемы, а то и болевые. Муниф увидел слабое свечение от фосфоресцирующих стрелок и точек на циферблате часов Салима, когда тот поднял руку поближе к глазам.
— Твои сегодняшние «спарринг-партнеры» уехали. Но они могут передумать и вернуться. Со мной они ссориться не захотят, но и я не заинтересован с ними вступать в конфликт. Не исключено, что придется отдать тебя, при условии, что они поделятся выкупом. Тогда ты отправишься дальше — в Эр-Ракку. Оттуда мне будет еще сложнее тебя вывезти. Так что не в твоих интересах тянуть время. Давай ближе к делу… В Сирию больше ни ногой. Тут в ближайшее время начнется еще более крутая заваруха. Сюда ни под каким видом! Если не будет конкретных указаний Центра. Ты понимаешь, что такое Центр?
— Догадываюсь, — подавленно ответил Муниф, испытывая сильнейший эмоциональный спад.
— В доме может быть прослушка службы безопасности ИГИЛ. Когда мы сейчас туда зайдем, ты напишешь свое согласие работать на российскую разведку. Только просьба — пиши разборчиво. Знаю я вас, йеменцев, потом ни слова не разберешь. Напишешь свою краткую биографию и укажешь те места, где бываешь регулярно в Сане, чтобы на тебя смогли выйти, перечислишь имена-фамилии родственников, адреса, в том числе и в Сааде. Ты ведь наверняка сохранил там дом?
— А если я не стану ничего писать?
— Мы начинаем ходить по кругу, хабиби. Слушай, парень, ты веришь во Всевышнего? — Он заметил, что Муниф неохотно кивнул. — Ты же понимаешь, что живым ты бы отсюда по-любому не выбрался? Если бы даже за тебя заплатили выкуп.
— Не заплатили бы…
— Тем более. Так вот, рассуди с позиции человека уже мертвого… Во всяком случае, теперь у тебя есть редкая возможность — воскреснуть. Тебе дают шанс. Так хватай его! В этом высшая предопределенность. Стоит ли против нее дергаться? Сам же говоришь, ненавидишь генерала, платить за тебя некому… Подумай, прикинь, что ты теряешь и что приобретаешь. Я уж не говорю о том, что ты будешь получать деньги за свою работу. Никто не собирается тебе выкручивать руки бесплатно, — он хмыкнул. — Ты парень сообразительный, можешь стать не просто агентом и на территории третьих стран пройти спецподготовку… Я забегаю вперед, понимаю, что ты сейчас мечтаешь только об одном — свалить отсюда побыстрее и подальше от меня и своих обязательств. Но когда ты окажешься в безопасности и осознаешь, что от обязательств тебе не уйти — у меня есть твои фотографии в компании избивавших тебя игиловцев, а также будут фотокопия паспорта и собственноручно написанное согласие, — ты вернешься ко всему сказанному здесь, взвесишь все на холодную голову и поймешь — это не то чтобы единственный выход, а единственно верный. Рассуждать в состоянии цейтнота слишком сложно. Надо спешить. Я не могу до конца доверять тем, кто повезет тебя в Идлиб, но выбора нет. Все же это довольно верные люди, насколько это здесь возможно. Ты свалился на мою голову несколько не вовремя.