Дэвон стоял надо мной, злорадствуя, но я больше не мог слышать его слова сквозь стоявший у меня в ушах гул биения моего сердца. Я чувствовал себя глупцом, таращась на него снизу вверх выпученными глазами. У меня стало темнеть в глазах, а потом я вообще перестал видеть. Окованный тьмой, я стал гадать, будет ли следующая жизнь лучше, поскольку эта была одной сплошной неприятностью. Наконец тьма покинула меня, и я погрузился в небытие.
Глава 14
Дарования тех, кого порой зовут пророками или провидцами, часто оказываются неправильно понятыми. Считается, что по природе своей они подобны направляющим, то есть не обладают большим количеством врождённого эйсара, и во многих случаях также показывают низкое испускание. Видения, что часто преследуют их, кажутся по большей части непреднамеренными по природе своей. Возможно, они обладают какой-то подсознательной чувствительностью, сходной с магическим взором, но находящейся ниже порога осознания.
Плечи Пенелопы бесшумно двигались, мышцы напрягались и расслаблялись по мере того, как её руки мели пол. Она была молодой и здоровой, долгая практика выработала в ней более чем достаточно выносливости для выполнения этой работы, так что она практически не вспотела, подметая длинный коридор. Эта работа была из тех, которые, кажется, никогда не кончаются. К тому времени, как закончишь подметать весь лабиринт Замка Ланкастер, полы снова грязные там, где подметание начиналось. В результате кто-то из горничных подметал почти постоянно, поскольку Дженевив Ланкастер не терпела грязные полы.
Но Пенни была не против, работа была равномерной, и, в отличие от большинства других задач, она могла без перерыва думать или мечтать, пока подметала. Сегодня она думала о Мордэкае. Она наблюдала за ним тем утром, когда он уезжал вместе с группой охотников. Будучи высоким и стройным, он необычайно хорошо смотрелся в кожаном костюме для верховой езды, который оттеняли его тёмные волосы и яркие глаза. «Такой видный — и одновременно такой глупый», — подумала она про себя. Их вчерашний разговор расстроил её, и она всё ещё на него злилась. Она всё время повторяла это самой себе, но сердце к этому у неё просто не лежало. По правде говоря, вспоминая тот вечер, она скорее стыдилась и смущалась.
«Когда он сказал, что знал о произосшедшем… я просто не могла это вынести», — осознала она. Очевидно, Дэвон хвастался, и был настолько дерзким, что даже рассказал Морту. И он был расстроен, что Дэвон назвал его кузнецом! Она знала, что Мордэкай не был настолько нечувствительным, он не имел это ввиду в таком ключе. Но сказать ей, что знал о содеянном с нею, а потом сказать, что было что-то поважнее?
— Да что же, чёрт возьми, он мог захотеть мне рассказать? — сказала она самой себе. Теперь, когда она поспала, и у неё в голове прояснилось, она поняла, что его что-то беспокоило, что-то важное.
Она продолжила мести, позволяя ритмичному движению своего тела расслабить её разум. Пенни плыла, грезя наяву за работой, но Мордэкай всё время возвращался в её мысли, пока наконец она не увидела его таким, каким он был сейчас. Он стремительно скакал, ведя своего коня через редколесье и мимо крупных дубов. Солнце сияло у него на лице, зажигая его глаза подобно сапфирам, пока он смеялся и ехал дальше. Он оглянулся через плечо, чтобы увидеть что-то, а потом полетел по воздуху. Конь упал, и она могла видеть, что от такого падения он уже не оправится. Морт вылетел из седла скакавшего полным галопом рысака, и влетел головой в ствол большого дуба.
Сила удара была настолько велика, что он содрал головой кору дерева там, где ударился об него — пока его тело лежало на земле, кровь текла из его носа и рта. Он наверняка был мёртв, но как раз при этой мысли забрезжила новая надежда. Его веки затрепетали, и она увидела, что его грудь тяжело поднималась по мере того, как он с трудом втягивал воздух. Удар вышиб из него дух, или у него были сломаны рёбра — в любом случае, он остался жив только чудом. Никто не должен был выжить после такого удара, никто не мог пережить такой удар. «Магия!» — подумала она, и поняла, что это должно было быть правдой.