— Мне так и сказали, — сказал я, не будучи уверен, к чему клонит Герцог.
— Дженевив хотела через меня передать тебе, что если у тебя есть леди, которую ты хотел бы привести на бал, то ей будут рады, даже если ты сам не сможешь присутствовать, — сказал он, и с озорной улыбкой посмотрел на Пенни. Запустив руку в свой камзол, он вытащил свиток, и кинул его на кровать. — С клятвой и остальным придётся подождать, но земли — твои, как и титул, и привилегии, Граф ди'Камерон.
Я уставился на него с отвисшей челюстью:
— Это для меня честь… я…
Мне было трудно сообразить, что сказать.
— Как мой гость, и коллега-лорд, ты имеешь право держать при себе слуг и прочих людей, в пределах разумного. Если у тебя есть жена, сожительница, или даже просто спутница, то она, конечно, может остаться с тобой. Не мне судить дворянина-землевладельца. Однако заигрывания с моей прислугой, конечно, будут считаться тяжёлым оскорблением, так что я надеюсь, что мне не придётся опасаться получить от тебя такое нарушение нашего доверия, — выдал он, всё это время внимательно глядя на Пенни. — Не принижай себя, дорогая. Ты — женщина на вес золота, и если моему племяннику хватит ума это осознать, то он будет богатым человеком, — и, больше не сказав ни слова, он повернулся, и вышел.
Когда дверь закрылась, мы с Пенни переглянулись.
— Это что вообще было? — сказала она.
— Я думаю, он пытался оказать нам услугу… наверное, — ответил я.
— Я только что потеряла все средства к существованию! — воскликнула она. Ей было не до смеха.
— Ну, я готов предложить тебе новый пост, — рискнул я.
— Какой, главной сожительницы? Потому что если ты так обо мне думаешь, то советую передумать — только потому, что прошлой ночью мы… Это была магия, я не контролировала себя полностью! — продолжала она себя накручивать. Хотя я, конечно, не стал бы говорить это вслух.
Медленно дыша, я осторожно встал с кровати, и начал идти к ней:
— Я никогда не предложил бы ничего такого, Пенни. Герцог просто ясно давал понять, что мы могли бы продолжить оставаться вместе, под совершенно любой связью или фикцией, которую мы сочтём уместной.
— «Фикцией, которую мы сочтём уместной» — ты хоть слышишь себя сейчас, Морт? Одно то, что ты — долбаный Граф ди'Камерон, не означает, что я с радостью упакую вещички и перееду, став твоей девкой! — взвилась она. Я был почти рядом с ней, но она стала пятиться. Учитывая моё хрупкое состояние, я не мог гоняться за ней по комнате. Я решил попробовать другую тактику:
— «Спутница» не обязательно означает «проститутка», Пенни, а если тебе нужен титул получше, то ты могла бы быть у меня секретаршей, — одарил я её кривой ухмылкой, используя свои обширные познания в психологии. Сработало. Она покраснела, и набросилась на меня, оскалив зубы и обнажив когти:
— Ты, слабоумный хлыщ! — испустила она достойный банши вопль, кинувшись на меня. Я поймал её запястья, когда она оказалась рядом, и попытался её усмирить. У сожалению, как вам скажет большинство борцов, сила верхней части тела в значительной мере полагается на мышцы вокруг грудной клетки, а моя была в ужасной форме. Уверен, я уже упоминал, какой я ужасно умный.
Боль пронзила меня, пока я боролся с ней, пытаясь на миг удержать её на месте. Вопреки агонии я сумел подтянуть её поближе к себе, и заключить в медвежьи объятья, вследствие чего она меня укусила. «Она меня укусила!». Но я отказывался её отпускать, и, шагнув назад, упал на кровать, крепко прижимая её к себе. Этим я заработал себе ещё больше боли, когда её вес навалился на меня. Извернувшись, я оказался сверху, и прижал её к кровати. Я упоминал, что она сильная как пантера? Но я наконец поймал её.
— Я не собираюсь допускать ту же ошибку, как в прошлом нашем споре, — сказал я, моё лицо находилось в считанных дюймах от её лица. — Тебе не удастся сбежать сразу же, как только я начну говорить.
Она зарычала на меня с налившимся кровью лицом, но слегка расслабилась:
— Ты заплатишь, когда я высвобожусь, и у тебя нет сил, чтобы прижимать меня долго.
— Мне не нужно долго, мне нужно гораздо больше. Пенелопа Купер, ты выйдешь за меня замуж? — произнёс я. Мой план был настолько гениален, что она замерла, не шелохнувшись.
— Что!? — сказала она.
— Я спросил, выйдешь ли ты за меня замуж, — отчётливо повторил я, причём, могу добавить, с большим шармом.
— Я — простолюдинка, идиот ты этакий, — ответила она.
— Как и я.
— Уже нет, ты теперь долбаный, мать твою, Граф ди'Камерон, — сказала она пессимистичным тоном, но в её лице я увидел отблеск надежды.