А Дундур тут возьми и ляпни:
— А хочешь — я вообще буду работать бесплатно? Целый год. Но с одним уговором: если ты добровольно попросишь меня уйти прочь, то… выплатишь мне мешок золота!
«Хм, — думает барон, — какого дельного работника я себе приобрёл! Чего ж это мне прогонять его раньше срока? Парень-то видно того — умом не шибко далёкий…»
Ударили они по рукам, после чего Дундур преогромное поле в одиночку вспахал. Глядит Франц на плоды пахарского труда и радуется: ловко я, думает, простофилю этого околпачил!
На следующее утро приказывает он Слепню поле своё боронить, а сам в город по делам собирается.
— А от кого боронить-то? — спрашивает Дундур Франца.
— Не от кого, а чем, — тот в ответ его поучает, — Бороною, конечно…
— А-а, понял, — кивает Дундур головою, — Всё сделаю, господин барон, не беспокойся.
Укатил Франц в город на коляске, а Дундур в поле выходит, по бороне в каждую руку хватает, да всех крестьян, начавших было боронить, на фиг там и разгоняет.
— А ну вон пошли, такие-сякие босяки! — агрессивно он им орал, — Мне барон Франц приказал поле от вас оборонить!
Те, конечно, кто куда от чокнутого силача поразбежались, и вся работа, покуда Франц из города не возвертался, несделанной простояла.
Разозлился барон ужасно на Слепня этого непонятливого, но наказывать его на первый раз не стал. Да, смекает он — малый умишком-то явно слабый, надо ему чего-нибудь попроще сделать-то приказать…
Наутро посылает он его пасти коровье своё стадо. В лесочек, значит, ближайший…
— Только вот чего, — строго-настрого он парню наказывает, — гляди, чтобы коровы по лесу не разбежались, а не то выпороть тебя прикажу своим ребятам. Тебе всё ясно?
— Не беспокойся, господин барон, — Дундур в ответ усмехается, — у меня не разбегутся. Нешто я, по-твоему, дурак?
Взял он собачек с собою свору, и погнали они в лес стадо огромное. А придя, куда было надо, собак к дереву он привязал и пошёл себе на озеро купаться. А все коровы по лесу тут же разбрелись.
Под вечер возвращается Дундур в муйжу один. Идёт он, беззаботно посвистывает, а о коровьем стаде словно нету у него и мысли…
— Где коровы?! — взревел в бешенстве барон, — неужели по лесу разбежались?
— Да что ты, — разводит Дундур руками, — Как такое на ум-то тебе пришло?! Ни одна корова не разбежалася — сам видал. Просто-напросто разошлись они и всё, а чтоб бежать, то это клевета и неправда! Отвечаю!..
— Ах, ты, мерзавец! — заорал барон, потрясая кулаками, — Вот же нанял я дурака!.. — и своим подручным приказывает: — А ну-ка, отвести этого негодяя на конюшню и выпороть так, чтоб не сразу и встал!
Дундур, то слыша, лицо поглупее лишь сквасил, плечами слегка пожал и в сопровождении двух парней на конюшню отчалил. Те берут верёвки и хотят его к лавке привязывать. А Дундур усмехается: нет, говорит он, ребята, вязать меня не надо, ибо эти ваши верёвки просто дрянь какая-то…
Взял он в руки пеньковую целую связку да руками её и разорвал надвое, словно гнилую бумажку. У мастеров дел заплечных от страха даже поотвисали вниз челюсти, а Дундур их успокаивает: ничего, говорит, я никуда убегать не собираюсь. Давайте, мол, приступайте…
Стянул он с себя рубаху и на лавке, словно король, разлёгся. А те двое кнутами кручёными размахнулись и стали его пороть.
— О-о! — блаженно заорал силач, — Какое удовольствие! Какая отрада!.. Давно я хотел спинку себе почесать, да никак вишь не дотягивался. Лупите, ребята, жарьте! О-у-у! А-а-а!..
Били они его, били, хлестали-хлестали — сами аж взмокли и приустали, а истязаемому Дундуру хоть бы хны: еле заметные полосочки по спине у него лишь пошли…
Опустили палачи кнуты, пот со лба утирают, а Дундур им строгим голосом наказывает:
— А ну, чего встали-то, лентяи?! По ногам теперь побольше пройдитесь да по заднице. Живо у меня, ну!..
Те чуток ещё его постегали, а потом кнуты наземь побросали, и кинулись было бежать. Да только пытаемый их тут же споймал да, ухвативши крепко за шкварники, приволок назад. А ну бейте, говорит, канальи — у меня чёска, дескать, ещё не прошла!..
Так он их там обоих и мытарил, покуда сам Франц, любопытствуя, на конюшню не заявился и не дал команду порку эту небывалую прекратить.
Тут-то его впервые и осенило, что с этим силачом удивительным крепенько он вообще-то влип.
На следующее утро захотелось Францу в баньке попариться да помыться. Вызывает он к себе Дундура и приказывает ему баню тотчас затопить.
— Ага, понял, — тот башкою кивает, лихо весьма поворачивается и к бане прямиком шагает.