- Ты боишься? – коснулось кожи макушки его дыхание.
Она отрицательно мотнула головой.
Мягкий вкрадчивый баритон, лаская, вовсе не пугал. Ей не хотелось больше никуда бежать. Скорее хотелось сделать последний шаг навстречу, чтобы почувствовать каково оказаться в его объятьях, на ощупь оценить гладкость кожи, послушать, бьется ли сейчас его сердце как у нее. Дельфина решилась взглянуть на мужчину снова, поднимая голову, распахнула глаза. Он был так высок, что стоя в полушаге, почти нависал над ней. Даже на расстоянии, ее словно окатывало его теплом, и это непривычно манило. Его короткие почти черные волосы на кончиках будто отбрасывали рыже-каштановые сполохи, «Из какого рода этот вампир? Очередной отпрыск рода Сивататео? Не похоже, скорее европеец. Кажется, будто волосы у него на кончиках горят… И глаза, такой яркий цвет. Он охотился? В Кровавую Луну в священных лесах? Скольких зеленоглазых он только что выпил, чтобы все серебро глаз затопил этот невероятный зеленый? Уже взрослый, как я и мечтала… Только метки нет… Полукровка? Может один из тех, кто преследовал меня? Такой красивый…».
Она вздохнула, ощущая что дрожит всем телом, до покалывания в пальцах, но была не в силах отойти от него.
Бальтазар почти перестал контролировать себя. Все внутри клокотало, вся кровь, казалось, устремилась вниз, лишая остатков разума. Зверь на задворках сознания бесновался, подталкивая схватить ее, прижать потеснее, слиться и не отпускать. Он впервые чувствовал такое порабощающее желание, настолько сильное, что сознание временами абсолютно отключалось, и он лишь в последнюю секунду одергивал себя, чтобы не наброситься на нее. Она была настолько хороша собой, что казалась видением. Что-то подсказывало, девушка разделяет его чувства, но ее манящий аромат сродни смеси миндаля, мяты и терпкого виски, то расцветал коктейлем возбуждения, то терялся в горьком шлейфе страха и оборотень интуитивно старался держать хоть какую-то дистанцию, еще больше не пугая ее.
Красавица дрожала, тем не менее, застыв и не отшатываясь он него. Она едва доходила ему до груди, настолько маленькая и хрупкая, что шириной своих плеч он мог бы загородить троих ее комплекции. Девушка подняла свои в пол-лица глаза, и Бальтазар проследил, как нервно она сглотнула, облизывая розовым язычком пухлую губу, отчего в ушах у него загудело. Зверь под кожей, окончательно ополоумев, ревел. Бальт едва хотел спросить, кто она и почему бродит здесь одна, но не смог вымолвить больше не слова, утопая в необузданном, накатившем и неудержимом как цунами всепоглощающем желании.
Руки сами устремились к ней, обвиваясь вокруг талии и притягивая к себе. Губы властно впечатались в ее, вторгаясь в ее дурманящий сладостью вкус. Она не отталкивала, растерявшись, казалось, на мгновенье, но стремительно подаваясь ему навстречу, робко отвечая на напор. Она ощущалась чуть прохладной, но сердце возбужденно билось в такт с его, мягкие неестественно-платиновые косы стелились до земли, укрывая плащом изящную спину. Она вдруг торопливо привстала на носочки, стараясь притиснуться ближе мягкими губами, и отчаянно вцепилась в ленту, на манер ошейника прикрывающего тонкую длинную шею, оттягивая ее.
Бальтазар разомкнул поцелуй, накрывая ладонью ее удивительно маленькую ладошку.
- Я помогу, - под пальцами раздался треск и лента, с прикрепленной к ней по низу тканью, что составляла ее странный золотой наряд, волнами сошла по телу к ступням. Фарфоровая кожа чарующе мерцала, отдавая перламутром, завораживая и путая в голове оборотня последние внятные мысли, – ты дрожишь…
Бальтазар не хотел ничего говорить, но это вырвалось само собой. Будто сейчас говорил и не он, а барс внутри, заполучив контроль над его голосом, проявлял несвойственную мужчине заботу.
Ее щеки снова вспыхнули предательским румянцем, а взгляд уперся в его возбужденное естество, задержавшись там слишком долго, чтобы ирбис этого не заметил. Сноп мурашек прокатился по гладким линиям ее стана, и она, неуверенно отпрянув, прикрыла острые пики окаменевших сосков.
Бальтазар хищно улыбнулся, впервые выдавая свой азарт и медленно, пожирая глазами, начал ее обходить, не касаясь ее дразняще-манящей кожи. Как зверь перед броском, он плавно скользил вокруг, будучи в паре шагов.