- Суров, муж мой, - Кали чмокнула его в щеку, - ему будет тяжело… Ты же поселил его по соседству, а я планировала задержаться еще на пару дней как минимум и усмирение Кали, хммм…не тихий ритуал. Ему и так пришлось сегодня гулять, пока ты заблокировал лестницу наверх, чтоб нас не потревожили.
- Хорошо, что напомнила. Бальтазар, я больше не стану ставить барьер, но моя половина башни – под запретом, ты не можешь входить на нее, что бы не услышал. Если я понадоблюсь незамедлительно – достаточно позвать, у меня прекрасный слух. Что ж, у нас 3 месяца, чтобы ты хотя бы на уровне основ научился сдерживать инстинкты и управлять духом внутри. Тренировки мы начнем с завтрашнего утра. Первый месяц ты без моего разрешения не должен покидать замка. Этот месяц тебе придется посвятить обучению плавного оборота и новым способностям, женщин мы отложим до того момента как ты станешь стабилен. Придется пока потерпеть. В конце концов, ты не юнец, найдешь способ держать себя в руках.
Лишь по прошествии первого месяца Бальтазар ощутил слова Августа по достоинству. Август оказался суровым наставником, чего Бальт никак не мог распознать по его юной и такой миловидной внешности вначале. Теперь то Бальтазар понимал, что значат действительно тяжелые тренировки и воинское мастерство. Даже его дед, закалявший его с детства на лесной арене, не был таким искусным и одновременно суровым учителем. Август стал наставником, которого у него никогда не было.
Теперь оборотень действительно начал доверять ему, испытывать уважение. Никто кроме Августа никогда так не понимал его, взяв на себя роль не столько простого тренера, сколько роль брата. Бальтазар чувствовал участие и заботу, каким его не баловали никогда до этого и был благодарен. Август научил его охотиться, научил драться, не так, как дерутся воины, а используя свою силу, обоняние и ловкость зверя, внутри него.
Оказалось, юноша был единственным в своем роде, непохожим на других, он был удивительным энергетическим существом. Обычная пища приносила ему лишь моральное насыщение, удовольствие вкуса и легкую эйфорию, алкоголь лишь слегка пьянил. Настоящей пищей, способной принести насыщение и утолить голод, ему служила жизненная энергия, которую он способен был пить из окружающих, как из сосуда. Теперь, когда Бальтазар знал, он начал понимать, отчего Август не носит оружия, без страха выходя в свет. Его главная сила была заключена в руках, одно единственное прикосновение могло забрать жизнь, оставив лишь пустой сосуд с остекленевшими глазами. Поэтому кожаные перчатки, вызвавшие у оборотня иронию при первом знакомстве, оказались необходимым элементом защиты Августа. И защищал он так не себя, а окружающих, по-щегольски меняя перчатки, что являлись неотъемлемым атрибутом его гардероба. Сладковато-приторный запах гиацинта, источаемый этим удивительным существом, который очаровывает и притягивает, скрывал за собой смертельную опасность, как для людей, так и для оборотней. Август был опасен даже для нежити, которую особенно любил осушать. Его единственной слабостью была Кали, негласная королева этого народа, некромант невероятной пугающей силы. Кали стояла вне иерархии, являясь в паре с Августом, одной из старейших бессмертных в мире. Вместе они были над законом и вне политических игр, почитаемые наравне с полубогами скрытого от людей мира.
Их отношения Бальтазару были непонятны, ведь они явно не хранили друг другу верности, но звались супругами. Они не часто встречались, но страсть между ними невозможно было не заметить, пространство вокруг словно электризовалось, стоило им оказаться рядом. Ночи, что Кали проводила в их покоях, были наполнены звуками похоти, разносившимися по всему замку.
Именно такие моменты, когда Кали появлялась в замке, тяжелее всего давались Бальту. Теперь–то он почувствовал, что такое животный гон. К окончанию второй недели, он не просто как юнец просыпался на мокрых простынях, но и провожал горящим взглядом каждую служанку, что ненароком попадалась на пути. Тренируясь до изнеможения, он все равно не мог погасить своего пыла, мысли снова и снова вертелись вокруг чувственных наслаждений, которых он пока невольно лишен. Зверь внутри выл, требуя разрядки.
Глава 5
Август всегда любил уединение, сейчас же центральная башня была разделена невидимой чертой надвое. Северная половина принадлежала Бальту, была его территорией, южная скрывала покой Августа. Их разделяла глухая, каменная стена, но Бальтозар как будто всегда чувствовал его присутствие рядом.