Бальтазара передернуло от бурлящей внутри ярости.
«Да как он смеет так надменно со мной разговаривать! Богатенький папик, унаследовавший состояние и теперь не знающий как его промотать. Могу биться об заклад, он ни разу не был на поле боя!». Взгляд его метнулся к рукам незнакомца, скрытым в перчатках из тонкой дорого выделанной кожи.
«Под этими перчатками уж точно не скрываются мозоли от рукояти меча. Да разве можно его удержать такими тонкими ладонями?»
- Я не собираюсь с тобой играть в светскую беседу, советую быстро открыть дверь и показать, где выход, может, останешься жив! – он нервно передернул головой в ожидании, подрагивая от странного чувства противоречия, с которым очнулся недавно. Он ощущал ярость под кожей, она словно живая река растекалась по мышцам, вплетаясь волокнами в ткани, опутывая кости. Никогда он не испытывал ничего подобного, будто внутри действительно пробудилось нечто, что не подвластно его воле. Будто сам он стал оболочкой, скорлупой, поселив внутри нечто инородное и опасное.
Август словно не слышал его слов, он медленно подошел ближе, теперь расстояние между ними было не более метра, он поднял глаза. Бальт оцепенел, он никогда не видел такого холодного, пронзительного взгляда. Взгляда жестокого и требующего беспрекословного подчинения, умудренного опытом старца, в юном великолепном обрамлении тела. Юноше на вид было не больше двадцати лет, и он был восхитительно красив некой утонченной красотой. Черты его лица, будто высеченные из мрамора, напоминали античные статуи.
- Я не держу тебя, иди, если хочешь… Но поверь моему опыту, в лесу не так уютно как в комнате, которая приготовлена для тебя в моей башне. Да и вряд ли те, кто видели твое первое обращение и решили тебя сжечь, будут радушно встречать тебя дома, вчера в ратуше был весь город, – в его голосе звучали стальные ноты отрешенности. Казалось, ему абсолютно не интересен этот разговор и финал он уже знал, а посему, тот ему наскучил. – Да, и советую держать нервы в узде, иначе мне придется продержать тебя здесь, пока не успокоишься, мне дорога моя мебель. Дверь не заперта, выбирай, я буду в центральном зале. Ты не ел примерно полторы недели, в центральном зале накрыт стол. Решишь остаться, присоединяйся.
Он грациозно развернулся и вышел.
В голове Бальта вереницей закружились картинки той ночи и туманные воспоминания последних дней.
«Все это реально? Получается, он спас меня и это был не сон? После того, что было, меня не примут обратно, будут бояться. Значит, мне теперь некуда идти, у меня остался только этот странный мальчишка аристократ».
Бальтазар рухнул на каменный холодный пол, привалившись к стене, и закрыл глаза. Он и раньше не сильно контролировал свои эмоции, теперь же, мысли чехардой роились в голове, абсолютно лишая его воли. Парень попытался собраться, несколько раз медленно вдыхая и выдыхая, что не особо помогло. Это бесило его еще больше.
- Это мой путь, и я должен с честью его пройти! – громко провозгласил он сам себе.
Из-за двери послышался надменный смешок.
- Господи, сколько юношеского пафоса! Вставай, герой-воитель, ты самое уморительное, что я видел за свои 2000 лет! И да, здесь достаточно запутанные переходы, советую следовать за ароматом гиацинтов.
Бальтазар вскинулся и решительно встал. Он оглядел себя: одежда лохмотьями свисала на теле, местами обгоревшая, изодранная и грязная. Обуви на ногах тоже не было. Но на коже нигде не виднелось ни одной раны, не было ссадин и синяков, порезов или ожогов. Он ошарашенно ощупал живот и спину, где доставал, следом затылок и шею. «Никаких повреждений, что за чудеса?! Сколько я здесь? Что с одеждой, я прекрасно помню, как бежал тогда из храма, все было почти цело. Где мои сапоги, черт побери, они стоили приличной суммы у скорняка».
Озираясь и прислушиваясь, он вышел из темницы. Хотя прошло не больше минуты с того момента, как юноша стоял в его камере, длинный погруженный во мрак коридор был безлюден.
«Куда он делся? Ну не мог же он уйти так далеко».
Уши улавливали, как капает со стен вода, как где-то за толстыми стенами щебетали птицы, как в стенах, легко шурша многолетней пылью, мимо пробегают пищащие грызуны, но удаляющихся шагов он не слышал.