– Держи, – напоминаю про полотенце, протягиваю его в сторону, где находится Славка.
– Спасибо, – берет, невзначай касается моей руки. Хотя какой там невзначай, специально провоцирует.
Отдергиваю быстро руку, отворачиваюсь, все так же не смотрю, никуда блин не смотрю и поэтому врезаюсь лбом в косяк.
– Твою мать! – жалобно пищу.
– Спасибо, что напомнила, – пренебрежительно фыркает тот, из-за которого теперь у меня на лбу будет рог, – я же обещал матери позвонить.
– Что жесткий контроль? – потираю шишку.
– Нет, – недовольно произносит, – по одному очень важному делу. Дай посмотреть, – разворачивает меня. – Лен открой глаза, я не такой уж и страшный, он тоже не страшный, не укусит, не переживай¸– смеется этот наглый тип.
А я с замирание сердца открываю глаза, смотря почему-то на полотенце вокруг его бедер. Блин, надо же быть таким сексуальным ходячим мажором! Щеки опаливает румянец. Я поднимаю голову и натыкаюсь на блуждающую полуулыбку.
А затем эта полуулыбка непонятная на лице произносит:
– Тебе нужно лед приложить.
Обходит меня, виляя своим задом. Хорошо, он не виляет, он же не девчонка, но походка ммм, так и хочется подбежать сорвать полотенце и шлепнуть по его сочной попе.
Мажорик нашел кухню, включил свет, это хорошо видно по темному коридору, и, кажется, парень орудует в моем холодильнике или морозилке.
Натыкаюсь взглядом на мокрую пачку сигарет и на одну сухую, рядом лежащую сигаретку. Беру в руку, в зале подбираю с дивана зажигалку, иду на балкон. Не успеваю прикурить, у меня самым наглым образом забирают все, протягивают лед, обмотанный в кухонное полотенце. А он, оказывается, хорошо ориентируется в чужом доме, знает, где полотенца лежат. И ведь они вовсе не на видном месте – в шкафчике сбоку от кухонной мебели салатового цвета.
Одним словом – мажорик, который не знает элементарных правил гостеприимства. Ведет себя словно он тут хозяин, как и везде впрочем. Вон покурить не дал.
Морщусь, смотря на парня, прикладываю лед ко лбу. Неприятное ощущение.
– Давно куришь? – беспечно интересуется Слава и прикуривает, глядя на меня.
– Года два, – пожимаю плечами.
– Значит еще не поздно, – он сильно затягивается, подходит ближе ко мне.
Я теряюсь. Я! Да у меня от одного его вида печень в организме дрожит, а сердце трясется: «Ну, давай, попробуй этого мальчика. Ты многое потеряешь, если не трахнешь его прямо сейчас».
Сердце, слышишь сердце, заткнись со своими ненужными советами!
А чего это мажорик удумал, нависая над моим метр с дынькой?! Потом вспоминаю его последние слова, про то, что не поздно.
Про что это он интересно?
– Что не поздно, – затравленно интересуюсь, потому, как нас разделяет всего каких-то пару сантиметров.
– Не поздно бросить.
Снов затягивается, а в следующую секунду, наклоняется, хватая мой подбородок, и выдыхает дым в приоткрывшиеся от удивления губы. И пока не опомнилась опять затяжка, и теперь поцелуй вперемежку с дымом.
«Давай, сорви с него полотенце, сними с себя майку и трусы! Ну же!»
«Сердце, иди на хрен, не мешай!»
Выброшенная сигарета и тихое:
– Эта была последняя. С сегодняшней ночи больше не курим.
– Совсем, – округляю глаза.
– Совсем.
Ну у него и замашки!
А потом он подхватил меня на руки и понес на диван. Аккуратно опустил, осторожно стянул с меня майку, отобрал полотенце со льдом, проведя нежно по лбу пальцами, улыбаясь несмело. Он и не смело? Я бы даже сказала робко.
И глядя прямо в мои глаза в полумраке и тишине комнаты, произнес хрипло:
– Что в платье, что без него ты выглядишь сексуально.
Мои мозги уплыли окончательно, глаза заворожено наблюдали, как белое полотенце медленно сползает с его бедер, открывая маленькую полоску темных волосков, а дальше….
Я такого никогда еще прежде не видела. Нет, я видела, конечно, но не в таких больших масштабах.
Он меня порвет! Точно. И чего то мне боязно стало за себя любимую и здоровье в целом. А он… Он ухмыльнулся, заползая на меня, давя сверху идеальным телом и прижимаясь возбужденным членом к сведенным вместе ногам, к кружевным трусам. Хоть какая-то защита. И пристально глядя в мои глаза, холодно произносит:
– Да брось, – поморщился, наклонив голову. – Я же не монстр какой. – Все будет нежно и трепетно.
И он поцеловал, нежно и трепетно, как и обещал. Губы его трепыхали словно крылья бабочек, так поначалу все было легко. Руки изучали тело, не спеша двигались по шее, захватывая мой третий размер в свои ладони, и ведь они у него умещались. Гладили живот, перемещаясь ближе к резинке трусиков. И вот когда он забрался пальцами под резинку поглаживая умело лобок, я не выдержала и застонала в голос на всю квартиру.