— Помните, — наставлял Виктор, проходя вдоль строя, — если лед треснет, отходим к берегу. Если враг попытается нас окружить — сжимаемся в круг, щит к щиту. Если кто-то падает — подхватывают соседи, раненых не бросаем.
Он дошел до конца строя и повернулся лицом к озеру. Туман почти рассеялся, открывая ледяное поле битвы. На том берегу клан Железного Волка тоже выстраивался в боевой порядок.
Солнце наконец проглянуло из-за вершин сосен, окрасив снег в розоватые тона. Красиво. Скоро этот снег станет красным от крови.
— Идем, — произнес Виктор и первым ступил на лед.
Каждый шаг отдавался глухим звуком в ледяной толще. Воины двигались осторожно, проверяя прочность льда, готовые мгновенно отскочить назад, если услышат предательский треск. Но лед молчал, принимая их вес с безмолвным достоинством.
С противоположного берега навстречу двигался клан Железного Волка. Ульф Железнорукий шел впереди — Виктор узнавал его характерную фигуру даже на расстоянии. Левая рука вождя была отрублена медведем-шатуном много лет назад, и Ульф заменил ее железным протезом, которым мог наносить удары не хуже, чем булавой.
Армии сближались медленно. Лед потрескивал под ногами, но держал. Где-то в глубине озера плескалась подледная рыба, встревоженная незнакомыми звуками. Дыхание воинов превращалось в белые облачка пара, оружие позвякивало в такт шагам.
Сто шагов. Семьдесят. Пятьдесят.
— Стой! — крикнул Ульф, и его армия остановилась как один человек.
Виктор тоже поднял руку, останавливая своих людей. Между армиями лежало теперь не более тридцати шагов — расстояние брошенного копья.
— Виктор, сын Эйнара! — голос Ульфа разносился по озеру эхом. — Еще не поздно развернуться и уйти с миром! Охотничьи угодья принадлежат нам по праву предков!
— Ульф Железнорукий! — ответил Виктор. — Право принадлежит тому, кто сильнее его защитит! Если ты так уверен в своей правоте — выходи на поединок! Решим спор как подобает вождям!
Железный Волк расхохотался:
— Зачем мне рисковать в поединке, когда у меня вдвое больше воинов? Нет, Громовый Медведь, сегодня твоей крови напьется озеро!
— Тогда пусть боги рассудят, кто из нас прав! — выкрикнул Виктор и поднял меч к небу. — Хускарлы! За честь клана!
— За честь клана! — взревели воины, и эхо их клича раскатилось по округе, поднимая в воздух стаи перепуганных птиц.
Клан Железного Волка ответил своим кличем:
— Железо и кровь! Железо и кровь!
Армии ринулись друг на друг.
Первые мгновения боя всегда самые страшные. Два людских потока сшибаются с грохотом ломающихся копий и звоном мечей о щиты. Крики ярости смешиваются со стонами боли, треск льда — с хрустом костей.
Виктор врезался в строй врагов острием клина, Кровопийца засвистела в воздухе. Первый удар снес голову копейщику, второй распорол живот щитнику, третий пробил горло воину в кольчуге. Кровь брызнула на белый снег алыми каплями.
— За мной! — рычал Виктор, прорубаясь сквозь вражеский строй. — Не дайте им сомкнуться!
Олаф и Эрик прикрывали его фланги, их мечи сверкали в утреннем солнце смертоносными молниями. За ними рвались остальные хускарлы, расширяя прорыв в строю Железного Волка.
Но враги были опытными воинами. Они быстро оправились от первого удара и начали окружать прорвавшихся. Виктор оказался отрезанным от основных сил, окруженным кольцом клинков.
— Ну что, Сын Грома, — прохрипел воин с боевым топором, — попался, как волк в западню!
Виктор усмехнулся, вытирая кровь с лица:
— Посмотрим, кто из нас волк, а кто — овца.
Топорщик атаковал первым, обрушив свое оружие сверху с силой дровосека. Виктор отскочил в сторону, топор ударился о лед, высекая искры. Обратным движением Кровопийца вспорола врагу бок от ребер до бедра.
Следующими напали копейщик и мечник одновременно. Копье целило в грудь, меч — в шею. Виктор нырнул под копье, парировал меч щитом и ударил рукоятью клинка в лицо копейщику. Хруст сломанного носа, фонтан крови. Мечник замешкался на мгновение — этого хватило, чтобы получить сталь между ребер.
Четвертый противник был умнее остальных. Он не бросался в лобовую атаку, а кружил вокруг Виктора, выжидая удобный момент. Молодой берсерк в волчьей шкуре, глаза горят боевым безумием.
— Ты хорошо дерешься, старик, — прохрипел юнец. — Но молодость возьмет свое.
— Поглядим, — отозвался Виктор.