— Хорошо, — наконец сказал Один. — Ты хочешь боя — получишь его. Но помни: ты сам выбрал свою участь.
Всеотец отступил на несколько шагов и принял боевую стойку. Копье Гунгнир заблестело в его руках смертоносным светом.
Виктор тоже приготовился к бою. Все его существо пылало предвкушением — наконец-то достойный противник! Наконец-то шанс доказать, что он действительно равен богам!
— Олаф, — обратился он к старшему хускарлу, не сводя глаз с Одина. — Если я паду, отвези мое тело домой. Пусть скальды сложат песню о воине, который не боялся сражаться с самими богами.
— Ярл... — начал Олаф, но Виктор его не слушал.
Он ринулся в атаку с боевым кличем предков. Кровопийца засвистел в воздухе, целя в сердце Всеотца.
Один парировал удар копьем, и звук столкновения оружия прокатился по округе громовым раскатом. Земля задрожала под ногами, деревья закачались без ветра.
— Неплохо, — одобрил Всеотец. — Но этого мало.
Он контратаковал, и Виктору пришлось отскочить, едва увернувшись от наконечника Гунгнира. Копье оставило в воздухе светящийся след.
Бой продолжался. Виктор атаковал с яростью берсерка, используя все свое мастерство. Его меч сверкал серебряными молниями, каждый удар мог бы убить дюжину обычных воинов.
Но Один играл с ним. Всеотец парировал атаки без видимых усилий, отвечал неторопливыми контрударами, которые Виктор едва успевал блокировать. Божественная сила была неисчерпаема, божественное мастерство — бесконечно.
— Видишь ли ты теперь разницу между нами? — спросил Один, легко уклонившись от очередного выпада.
— Вижу только то, что ты уклоняешься от честного боя! — прохрипел Виктор, тяжело дыша.
Пот заливал ему глаза, мышцы ныли от напряжения. Но он продолжал атаковать, не желая признавать превосходство противника.
Один вздохнул. Урок не достигал цели. Смертный был слишком упрям, чтобы понять его добровольно.
— Хорошо, — сказал Всеотец. — Если ты не хочешь учиться мудрости, научишься ей силой.
Он поднял копье Гунгнир и произнес слова на древнем языке, который существовал еще до сотворения миров.
Виктор почувствовал, как невидимые путы опутывают его тело. Меч выпал из онемевших пальцев, ноги подкосились. Он упал на колени перед Всеотцом, не в силах пошевелиться.
— Что... что ты делаешь? — с трудом выговорил он.
— То, что должен был сделать давно, — ответил Один. — Ты жаждешь быть равным богам? Получи бессмертие. Но не как дар, а как бремя.
Всеотец коснулся копьем груди Виктора, и тот почувствовал, как его тело наполняется чужеродной силой. Боль прокатилась по венам жидким огнем, кости заныли, будто их ломали и заново собирали.
— Ты будешь жить вечно, — продолжал Один своим страшным голосом. — Но каждая твоя победа будет пожирать твою душу. Ты станешь бессмертным, но потеряешь человечность. И лишь когда исполнишь мою тайную волю, обретешь покой.
— Какую... волю? — простонал Виктор.
— Узнаешь со временем, — ответил Всеотец. — А пока живи с тем, что выбрал сам.
Он убрал копье, и проклятие было завершено. Виктор упал лицом в землю, корчась от боли. В его теле происходили невообразимые изменения — смертная плоть превращалась в нечто иное, способное существовать вечно.
Хускарлы смотрели на происходящее в оцепенении ужаса. Даже Локи притих, пораженный мощью проклятия.
— Запомните это, смертные, — обратился Один к воинам. — Гордыня — путь к падению. Кто возносится слишком высоко, того боги низвергают в бездну.
С этими словами он исчез, растворившись в воздухе. Остались только следы божественного присутствия — выжженная трава, треснувшие камни, запах грозы в безоблачном небе.
Виктор медленно поднялся на ноги. Боль ушла, но что-то внутри него навсегда изменилось. Он чувствовал силу — огромную, нечеловеческую силу. Но вместе с ней пришло и что-то другое — холодная пустота там, где раньше было сердце.
— Ярл? — осторожно позвал Олаф. — Ты... ты жив?
— Жив, — ответил Виктор, и голос его звучал странно — тише и холоднее, чем прежде. — Более чем жив. Я получил то, о чем просил.
Он поднял Кровопийцу с земли. Меч в его руке казался теперь легким как перышко.
— Но какой ценой? — прошептал Эрик, глядя на своего вождя.
Виктор не ответил. Он сам еще не понимал, что с ним произошло. Знал только, что назад дороги нет.
Отряд медленно тронулся в путь, но уже не тот отряд, что был час назад. Их предводитель получил бессмертие, но потерял что-то еще более важное — возможность быть просто человеком.
А где-то высоко в небе кружили два ворона, несущие весть о свершившемся в Асгард. Испытание закончилось, но история Виктора только начиналась.
И в этой истории не было места ни славе, ни радости. Только вечная битва с самим собой и поиск искупления за грех гордыни.
Солнце клонилось к закату, окрашивая пустошь в кровавые тона. Как символично, подумал Локи, наблюдая удаляющийся отряд. Кровь и закат — вот что ждет этого смертного в его новой, бесконечной жизни.