Веки, покрытые инеем тонких кристаллов, медленно поднялись, открывая глаза цвета северного сияния — голубые с зелеными всполохами, прекрасные и пугающие одновременно. Кристина не моргала — в этом не было необходимости. Слезы, которые могли бы увлажнить глаза, замерзали прежде, чем успевали появиться.
Она сидела на троне из цельного ледяного кристалла, выросшего из самого пола тронного зала. Трон был не только символом власти, но и источником силы — через него она чувствовала каждую снежинку в своих владениях, каждый порыв ледяного ветра, каждое дрожание льда под лапами белых медведей, осмелившихся войти в ее царство.
Воспоминания возвращались фрагментами, как осколки разбитого зеркала. Принцесса Кристина Северная — так звали ее когда-то, когда она была смертной, когда румянец играл на ее щеках, когда сердце билось от волнения при виде красивого юноши, когда слезы были солеными и теплыми. Та девушка умерла в день, когда вражеские мечи разрубили тело ее возлюбленного, когда его кровь окрасила снег у стен родного замка.
В тот день принцесса Кристина обратилась к древним книгам, к заклинаниям, которые обещали силу в обмен на то, что делает человека человеком. Она искала власть над смертью, способность вернуть любимого, но получила власть над льдом и вечную жизнь без способности любить.
Теперь, столетия спустя, она была Белой Ведьмой, владычицей льдов, существом, перед которым склонялись стихии и трепетали боги младших пантеонов. Ее красота стала неземной — кожа белее снега, волосы цвета инея, глаза, в которых плескалось северное сияние. Но это была красота зимней бури, прекрасная и смертоносная, красота без тепла, без души.
Что-то изменилось. В воздухе витало что-то новое, чуждое, но не враждебное. Кристина ощутила присутствие силы, которая не принадлежала ее царству. Не божественной — божественную силу она научилась различать за века существования. Не человеческой — человеческие ауры были слишком слабыми, чтобы достичь ее владений. Что-то среднее, что-то новое.
Дворец откликнулся на ее пробуждение. Ледяные стены засветились изнутри холодным голубым светом, словно в их толще зажглись тысячи маленьких звезд. Скульптуры, украшавшие залы — застывшие в ледяной красоте фигуры танцовщиц, воинов, зверей, — медленно повернули головы в сторону трона, готовые исполнить любой приказ своей госпожи.
Кристина поднялась с трона, и движение это было исполнено той грации, которая доступна лишь существам, освободившимся от тяжести смертной плоти. Ее платье, сотканное из снежинок и северного ветра, шелестело при каждом шаге, оставляя за собой шлейф из морозного воздуха.
Она подошла к стене тронного зала, где висело ее любимое зеркало — пластина льда толщиной в человеческую ладонь, отполированная до совершенства. В отражении Кристина увидела себя такой, какой стала — высокой, бледной, прекрасной как сама зима. Никого следа той темноволосой девушки с румянцем на щеках, которая когда-то смеялась и плакала, любила и страдала.
— Кто осмеливается войти в мои владения? — прошептала она, и слова эти разнеслись по дворцу эхом, заставляя ледяные колонны звенеть в ответ.
Но ответа не последовало. Он был далеко, на поверхности ее ледяного царства. Кристина должна была узнать больше.
Она направилась в обсерваторию — самую высокую башню дворца, откуда можно было наблюдать за всеми событиями в ее владениях. Путь лежал через анфиладу залов, каждый из которых хранил память о разных периодах ее существования.
Зал Воспоминаний был заполнен ледяными скульптурами, изображавшими сцены из ее человеческой жизни. Вот она, еще юная принцесса, танцует на балу в отцовском замке. Вот встречает рассвет в объятиях возлюбленного. Вот склоняется над его мертвым телом, и первые слезы превращаются в лед еще на ее щеках.
Зал Силы демонстрировал артефакты, собранные за столетия — оружие из вечного льда, доспехи из замерзшего ветра, украшения, способные заморозить душу одним взглядом. Здесь хранились трофеи побед над теми, кто осмеливался бросить ей вызов.
Зал Зимы был самым прекрасным — его стены покрывали узоры из инея, постоянно меняющиеся и обновляющиеся, создавая бесконечный калейдоскоп ледяной красоты. Здесь она медитировала, здесь общалась со стихией холода, здесь черпала силы для новых свершений.