Виктор вспомнил последние месяцы. Бесконечные странствия, поиски врагов, которые оказывались слишком слабыми. Тролли, которых он убивал одним ударом. Разбойники, которые бежали при одном его виде. Даже драконы предпочитали не связываться с ним.
Единственной, кто не испугалась, кто смогла дать ему настоящий бой, была Кристина. Единственной, кто понял его боль, была она. Единственной, кто предложила альтернативу вечному одиночеству.
Он поднял руку и посмотрел на ладонь. Кожа бледная, твердая как камень, без единой складки или морщины. Руки бессмертного. Эти руки никогда не постареют, никогда не ослабнут, никогда не дрогнут от волнения. Но они также никогда не согреются от прикосновения любимой, не станут влажными от пота честного труда, не будут дрожать от смеха.
Решение пришло неожиданно, как молния среди ясного неба. Он пойдет к дворцу Кристины. Не навсегда — он не был готов к таким обязательствам. Но на время. Посмотреть, что она может предложить, кроме одиночества.
Виктор поднял голову и посмотрел в сторону, где должен был находиться ледяной дворец. Его не было видно — он был скрыт под толщей льда и магическими чарами. Но Страж Севера чувствовал его присутствие, как магнит чувствует железо.
Он сделал первый шаг в сторону дворца. Потом второй. С каждым шагом его решимость крепла. Впервые за месяцы у него была цель, которая не была связана с убийством или разрушением.
Путь к дворцу Кристины вел через самые дикие части Белого моря. Здесь лед имел не просто белый цвет — он переливался всеми оттенками синего и голубого, а в некоторых местах становился совершенно прозрачным, позволяя видеть глубины подо льдом.
Виктор шел по ледяному лабиринту, который казался естественным, но он чувствовал в нем руку Кристины. Это не было препятствием — это был тест. Она хотела убедиться, что он действительно хочет найти ее дворец, а не просто наткнулся на него случайно.
Лабиринт проверял не только решимость, но и силу. Ледяные стены пытались раздавить его, но его тело было слишком крепко. Ледяные ямы пытались поглотить его, но он был слишком легок на ноги. Магические иллюзии пытались сбить его с пути, но его разум был слишком сосредоточен.
По мере продвижения лед становился все более странным. Виктор видел в его толще замороженные цветы — розы, лилии, жасмин. Это были воспоминания Кристины о том времени, когда она была человеком, заключенные в вечный лед. Красота, которую она не могла больше чувствовать, но помнила.
Наконец он подошел к месту, где лед становился совершенно прозрачным, как стекло. Внизу, на глубине в несколько десятков метров, он видел огни дворца. Кристина ждала его.
Виктор нашел лестницу, вырезанную в толще льда. Она вела вниз, в подводное царство Белой Ведьмы. Он начал спуск, и с каждым шагом воздух становился холоднее, а магия сильнее.
Дворец Кристины превосходил все, что мог вообразить Виктор. Это не было зданием в обычном понимании — это было произведение искусства, созданное из живого льда. Стены светились изнутри холодным голубым светом, потолки достигали невообразимой высоты, а колонны выглядели как замороженные водопады.
Везде царила совершенная красота и абсолютный холод. Не было ни одного теплого тона, ни одной мягкой линии. Все острое, четкое, кристальное. Это был мир, где эмоции заморожены так же крепко, как вода.
Виктор прошел через анфиладу залов, каждый из которых был посвящен разным аспектам власти Кристины. Зал Зимы, где стены были покрыты узорами из инея, постоянно меняющимися и обновляющимися. Зал Воспоминаний, где ледяные скульптуры изображали сцены из ее человеческой жизни. Зал Силы, где демонстрировались ее магические артефакты.
Наконец он вошел в тронный зал — самое сердце дворца. Здесь его ждала Кристина, сидящая на троне из цельного ледяного кристалла. Она сменила боевое платье на более торжественное — длинное, с шлейфом из снежинок, и корону из ледяных кристаллов. Выглядела она как королева зимы из древних легенд.
— Ты пришел, — сказала она, и в ее голосе звучало удивление.
— Ты сомневалась?
— Всегда. Сомнение — одна из немногих эмоций, которая осталась.
Виктор подошел ближе. Трон стоял на возвышении, и ему пришлось поднять голову, чтобы смотреть на нее. Но он не чувствовал себя униженным — в ее взгляде не было высокомерия, только любопытство.
— Покажи мне свое царство, — попросил он.
Кристина поднялась с трона. Движение простое, но исполненное грации. Ее платье шелестело, как ветер в сосновых ветвях.
— Все, что ты видишь, создано моей волей, — сказала она, жестом указывая на окружающую красоту. — Каждая снежинка, каждый кристалл льда. Это мой мир.
— Красиво, — констатировал Виктор.
— Но пусто, — добавила она. — Красота без души — всего лишь украшение.
Они вышли на балкон, с которого были видны все владения Кристины. Бескрайние ледяные поля, торосы, замерзшие волны. Мир, где она была абсолютной владычицей, но также абсолютно одинока.
— Зачем ты все это создала? — спросил Виктор.
— Чтобы было где спрятаться от боли. Оказалось, что от боли можно спрятаться, только перестав ее чувствовать.
Кристина показала Виктору покои, которые приготовила для него. Это не была камера и не темница — это были апартаменты, достойные принца. Ледяные стены украшала резьба, изображающая сцены битв и подвигов. Мебель была вырезана из того же вечного льда, что и весь дворец, но имела формы, удобные для человеческого тела.
— Почему ты так старалась? — спросил Виктор, осматривая комнату.
— Потому что не знаю, когда в последний раз хотела произвести на кого-то впечатление.
Ее честность удивила его. Кристина не пыталась казаться неприступной или равнодушной. Она признавала, что его мнение было важно для нее.
— У тебя есть слуги? — спросил он, заметив, что во дворце никого больше не было.
— Ледяные элементали. Они появляются, когда я их призываю, и исчезают, когда не нужны. Идеальные слуги — безмолвные, покорные, лишенные собственной воли.
— Звучит одиноко.
— Таким и было. До сегодняшнего дня.
Виктор подошел к окну своих покоев. За ним простирались подводные пейзажи — дно моря, видимое сквозь толщу льда. Рыб там давно не было, но жили другие существа — ледяные создания, порожденные магией Кристины.
— Ты не спишь, — констатировала она, входя в комнату без стука.
— Больше не нуждаюсь во сне. А ты?
— Сон приносит сновидения. А сновидения приносят воспоминания о том времени, когда я могла чувствовать.
Они стояли рядом у окна, глядя в подводный мир. Близость не означала интимности — оба были слишком далеки от человеческих потребностей. Но был комфорт в присутствии того, кто понимал.
— О чем ты думаешь? — спросила Кристина.
— О том, что значит быть живым. Мы дышим, двигаемся, говорим. Но живы ли мы?
— Философский вопрос. Возможно, мы больше живы, чем когда-либо. Просто по-другому.
— Или меньше живы, чем мертвые. По крайней мере, мертвые покоятся.
Кристина повернулась к нему. В ее глазах что-то изменилось — появилось тепло, которого там не было раньше.
— Может быть, мы можем найти новый способ быть живыми. Вместе.
Это не было предложением физической близости — ни один из них больше не был способен на такие простые желания. Это было предложение эмоциональной связи, партнерства между двумя существами, которые переросли человеческие ограничения, но сохранили человеческие потребности.
Виктор посмотрел на нее долго, оценивая предложение. Потом кивнул.
— Можем попробовать.
Это было начало их отношений — не страстной любви, а чего-то более глубокого и сложного. Союза двух бессмертных душ, которые нашли друг в друге якорь в океане вечности.
Кристина протянула руку, и на этот раз Виктор взял ее. Ее пальцы были холодными как лед, но в этом холоде была своя красота. Они стояли у окна, глядя в подводный мир, и впервые за долгое время ни один из них не чувствовал себя одиноким.
— Что будет дальше? — спросил Виктор.
— Не знаю, — ответила Кристина честно. — Но теперь нам не придется искать ответ в одиночестве.
Снаружи бушевала вечная буря Белого моря, но здесь, в ледяном дворце, воцарился покой. Не покой смерти, который они знали раньше, а покой понимания. Они нашли друг друга в этом холодном мире, и это было началом нового пути — пути, который они пройдут вместе.