Старик качает головой:
— Молод ты еще, сын человеческий. Многого не понимаешь.
Виктор сердится:
— Я понимаю достаточно! Я величайший воин своего времени! Даже боги должны признать мое мастерство!
И тут старик сбрасывает плащ, и видит Виктор, что перед ним не простой путник, а сам Один Всеотец — в волчьей шкуре, с копьем Гунгнир, грозный и величественный.
— Боги, говоришь? — гремит голос Одина. — Что ж, посмотрим, достоин ли ты такой чести.
И просыпается Виктор в холодном поту, сердце колотится как молот по наковальне. Сон был так ярок, так реален, что казалось — Всеотец действительно стоял рядом.
«Просто сон, — успокаивает себя Виктор. — От переутомления и славы».
Но почему-то до самого утра не может заснуть.
Прошел еще месяц. Слава Виктора росла с каждым днем. К нему стекались воины со всех концов северных земель, желая служить прославленному герою. Дружина выросла до сотни человек — больше, чем у иного ярла.
Эйнар с тревогой наблюдал за превращением сына. Виктор становился все более высокомерным, все менее терпимым к возражениям. Он открыто говорил о своем превосходстве над другими воинами, сравнивал себя с героями древности, а иногда — и с самими богами.
— Пора положить этому конец, — решил старый ярл.
Он созвал совет старейшин — самых мудрых и опытных людей клана. Среди них был и Торвальд Мудрый, бывший наставник Виктора.
— Братья, — начал Эйнар, — мы должны поговорить о моем сыне. Слава вскружила ему голову. Он забывает о почтении к богам.
— Видел я многих молодых героев, — кивнул седобородый Астрид Ковач. — Все они проходят через это. Большинство перерастает.
— Большинство не говорит о равенстве с богами, — возразил Торвальд. — Виктор переступил черту. Боги не терпят такого высокомерия.
— Что предлагаете? — спросил Эйнар.
— Отправить его в поход, — предложил Астрид. — Пусть поймет, что мир велик, а он — лишь малая его часть.
— Или устроить испытание, — добавил другой старейшина. — Пусть встретится с достойным противником.
Эйнар задумался. Оба совета имели смысл, но он чувствовал — простыми мерами уже не обойтись. Сын зашел слишком далеко.
А в ту ночь Виктору снова приснился странный сон. Тот же старик, те же вороны. Но на этот раз разговор был иным.
— Ну что, молодой герой, — говорит старец, — все еще считаешь себя равным богам?
— Считаю, — дерзко отвечает Виктор. — И докажу это в честном бою.
— В бою? — Один усмехается. — Что ж, смелое предложение. Принимаю вызов.
— Когда? Где? — спрашивает Виктор.
— Скоро, — отвечает Всеотец. — Очень скоро.
И снова просыпается Виктор в холодном поту. Но на этот раз вместо страха в душе поселяется странное предвкушение. Будто что-то важное должно произойти.
Что-то, что изменит всю его жизнь.
А где-то в недоступных высях Асгарда Один Всеотец поднимается с золотого трона и берет в руки копье Гунгнир. Хугин и Мунин кружат рядом, каркая тревожные вести.
Время испытания приближается.
Глава 2
Глава 2. Пир победителей
Солнце клонилось к закату, когда колонна победителей показалась на последнем холме перед родным поселением. Внизу, в долине реки Громовой, раскинулись дома клана — длинный дом ярла в центре, окруженный жилищами хускарлов, мастерскими кузнецов и амбарами. Дым поднимался из труб ровными столбами в безветренном воздухе.
— Дом, — выдохнул Эрик Быстрый, и в голосе его звучала усталость человека, вернувшегося с войны.
Виктор остановился на вершине холма, оглядывая родные места. Месяц назад он покидал поселение молодым воином, жаждущим славы. Теперь возвращался героем, чье имя будут петь скальды. Семь поверженных врагов, голова Ульфа Железнорукого на копье, права на лучшие охотничьи угодья — такого триумфа не знал ни один воин его поколения.
Первыми их заметили дозорные на башне. Рог протрубил три долгих ноты — сигнал возвращения с победой. Звук покатился по долине, и поселение ожило как потревоженный улей.
— Они идут! Они идут! — кричали дети, выбегая из домов.
Женщины высыпали на дорогу, всматриваясь в приближающуюся колонну, пытаясь разглядеть мужей и сыновей. Старики выходили из домов, опираясь на посохи, чтобы встретить героев. Даже собаки чувствовали торжественность момента — они лаяли не тревожно, а радостно.
Впереди всех бежала Ингрид Златовласая.
Дочь ярла Рагнара из соседних земель, она была обещана Виктору в жены после его первого значительного подвига. Двадцать зим, волосы цвета спелой пшеницы, глаза синие как северное небо — красота, ради которой мужчины готовы были поднять мечи друг на друга. Но сердце ее принадлежало только Виктору.