— Любовь сделала меня убийцей, — холодно ответил Виктор. — Любовь к тебе заставила меня уничтожить богов. Любовь разрушила мир. Так что не говори мне о том, что она должна делать.
Кристина смотрела на него, и слёзы текли по её щекам.
— Это не любовь, — прошептала она. — То, что ты чувствуешь, — это одержимость. Болезненная привязанность, которая разрушает всё вокруг.
— Называй это как хочешь, — Виктор пожал плечами. — Мне всё равно.
— А мне не всё равно! — Кристина подошла к нему, схватила за руки. — Виктор, послушай меня. Тот человек, которого я полюбила, был добрым. Благородным. Готовым пожертвовать собой ради других. Что с ним случилось?
— Он умер, — ответил Виктор, высвобождая руки. — Умер в тот день, когда увидел тебя превращённой в статую. То, что ты видишь сейчас, — это всё, что от него осталось.
— Тогда я не могу быть с тобой.
Слова упали между ними, как топор палача. Виктор застыл, словно не поверив услышанному.
— Что ты сказала?
— Я сказала, что не могу быть с тобой, — повторила Кристина, и голос её дрожал. — Не с тем, кем ты стал. Не с убийцей богов. Не с тем, кто готов позволить миру сгореть ради своей ярости.
— Но я сделал это ради тебя! — Что-то треснуло в голосе Виктора. — Всё, что я делал, было ради тебя!
— Я этого не просила! — крикнула Кристина. — Я никогда не просила тебя убивать! Никогда не просила разрушать мир!
— Тогда чего ты хотела? — Виктор схватил её за плечи. — Чего ты от меня хочешь?
— Я хочу, чтобы ты стал тем, кем был! — Кристина попыталась высвободиться, но его хватка была железной. — Добрым! Человечным! Способным на сострадание!
— Этого человека больше нет!
— Тогда я ухожу.
Виктор отпустил её, словно её слова обожгли его.
— Ты не можешь, — прошептал он. — Ты не можешь меня оставить. Не после всего, что я для тебя сделал.
— Именно поэтому я и ухожу, — ответила Кристина, отходя к двери. — Потому что то, что ты сделал, неправильно. И я не могу быть частью этого.
— Кристина, пожалуйста...
В голосе Виктора впервые за месяцы появились человеческие нотки. Отчаяние, страх, боль — всё то, что он так тщательно скрывал под маской равнодушия.
— Не уходи, — попросил он. — Ты — единственное, что у меня есть. Единственное, что придаёт смысл моему существованию.
— А что со мной? — Кристина остановилась у двери. — Что с моими чувствами? Моими потребностями? Или для тебя важно только то, что чувствуешь ты?
Виктор молчал, не зная, что ответить.
— Видишь? — горько улыбнулась Кристина. — Ты думаешь только о себе. О своей боли, своей потере, своей ярости. А я для тебя просто... трофей. Приз, который нужно было завоевать.
— Это неправда...
— Правда, — перебила его Кристина. — И поэтому я ухожу. Не потому, что не люблю тебя. А потому, что люблю того, кем ты был. И не могу смотреть на то, кем ты стал.
Она повернулась к двери, но Виктор сделал шаг вперёд.
— Если ты уйдёшь, — сказал он, и голос его стал холодным как лёд, — я не буду тебя искать.
— Знаю, — ответила Кристина, не оборачиваясь. — Потому что ты больше не способен на настоящую любовь. Только на собственничество.
— И я не буду скучать по тебе.
— И это тоже знаю.
— И мне будет всё равно, что с тобой станет.
Кристина остановилась, положив руку на дверную ручку.
— Прощай, Виктор, — сказала она тихо. — Надеюсь, когда-нибудь ты найдёшь покой.
Дверь закрылась за ней с тихим щелчком.
Виктор стоял посреди комнаты, глядя на закрытую дверь. В первые мгновения он не чувствовал ничего — только пустоту, холодную и всепоглощающую.
Потом до него дошло. Она ушла. Действительно ушла.
Кристина, ради которой он убил богов, разрушил мир, пожертвовал всем, что у него было, — покинула его.
Что-то треснуло в его груди. Не физически — более глубоко. Словно сердце, уже покрытое льдом, не выдержало последнего удара и раскололось.
Виктор рухнул на колени, прижимая руки к груди. Боль была невыносимой — не физической, а душевной. Боль предательства, отвержения, полной и окончательной потери.
Семьдесят лет он жил ради неё. Семьдесят лет каждое его действие было направлено на то, чтобы вернуть её. И теперь, когда цель была достигнута, она оказалась пустой. Кристина вернулась, но это была не та Кристина, которую он помнил. Или, возможно, это он изменился настолько, что стал неспособен на те чувства, которые когда-то их связывали.
А может быть, она была права. Может быть, то, что он считал любовью, было просто одержимостью.