Цветущая поляна потускнела, словно краски стекали с неё дождевой водой. Яркие цветы превратились в серую траву, зелёные деревья почернели и искривились. Голубое небо стало свинцовым, а тёплый ветер — холодным и режущим.
— Видишь, дорогой мой Страж Севера? — обратился Локи к пустому воздуху. — Видишь, какой прекрасный мир ты создал в своих грёзах?
Последние клочья иллюзии исчезли, и открылась истина.
Не было никакой поляны. Не было никакого воскрешённого мира. Не было никакой счастливой хижины в лесу.
Была только тьма.
Абсолютная, всепоглощающая тьма, которая простиралась во всех направлениях до самого горизонта. Тьма пустоты, где когда-то существовали девять миров, а теперь не было ничего.
И в центре этой тьмы стояло дерево.
Не обычное дерево — исполинский ясень, корни которого уходили в бездну, а крона терялась в мрачных облаках. Иггдрасиль, Мировое Древо, единственное, что осталось от разрушенного мироздания.
К стволу дерева был прикован человек.
Виктор висел на древесной коре, раскинув руки, словно на кресте. Толстые корни обвивали его запястья и лодыжки, прорастая сквозь плоть. Его тело было изможденным, покрытым ранами, которые не заживали. Глаза были закрыты, а лицо искажено мукой.
— Вот она, настоящая действительность, — произнёс Локи, подходя к дереву. — Ты уничтожил все миры, дорогой Виктор. Убил всех богов, всех людей, всех живых существ. Превратил реальность в пустоту.
Виктор не отвечал. Возможно, не слышал. Возможно, был слишком погружён в свои грёзы о счастливом конце.
— А потом, когда понял, что натворил, твой разум не выдержал, — продолжал Локи, любуясь своим творением. — Ты создал иллюзию. Прекрасную, убедительную иллюзию, где всё закончилось хорошо. Где ты спас мир и воссоединился с возлюбленной.
Бог обмана обошёл вокруг дерева, изучая прикованную к нему фигуру.
— Иллюзия была настолько сильной, что даже я удивился. Годы и годы ты жил в ней, веря, что Кристина рядом с тобой. Веря, что вы счастливы. Веря, что твои грехи прощены.
Локи остановился прямо перед Виктором и заглянул ему в лицо.
— Но Кристины больше нет, дорогой. Ты сам её убил, когда уничтожал Мидгард. Она пыталась остановить тебя, и ты раздавил её, как насекомое. Помнишь?
Веки Виктора дрогнули. Где-то в глубине его сознания иллюзия начала трескаться.
— Да-да, — довольно произнёс Локи. — Начинаешь вспоминать? Она стояла между тобой и последним городом людей. Просила пощадить их. А ты... ты был так зол, так слеп от ярости, что даже не узнал её.
Из глаз Виктора потекли слёзы — первые за долгие годы.
— Ты думал, что это ещё один враг. Ещё одно препятствие на пути к твоей мести. И убил единственного человека, которого когда-либо любил.
Виктор открыл глаза. В них не было иллюзий — только боль, ужас и понимание того, что он натворил.
— Локи, — прохрипел он. — Зачем... зачем ты мне это показываешь?
— Затем, что мне скучно, — беззаботно ответил бог обмана. — Тьма — такое унылое место. Никого, с кем можно поговорить, никого, кого можно обмануть. Только ты, прикованный к дереву, и твои сладкие грёзы.
Локи сел на один из корней, словно на скамейку.
— Знаешь, я изначально планировал использовать тебя для уничтожения Одина. Простой план — создать оружие, которое убьёт моего приёмного отца. Но ты превзошёл все мои ожидания.
— Я убил всех, — прошептал Виктор. — Весь мир...
— Абсолютно весь, — подтвердил Локи. — Даже меня, что довольно иронично. Хотя для бога смерти и возрождения умереть не так уж страшно. Я просто... переродился в новой реальности. В реальности пустоты, где правлю только я.
Виктор попытался пошевелиться, но корни держали его крепко.
— Отпусти меня, — попросил он. — Убей меня. Покончи с этим.
— О нет, — Локи покачал головой. — Смерть была бы слишком лёгким наказанием. Ты будешь висеть здесь вечно, вспоминая свои грехи. Иногда я буду приходить и разрушать твои иллюзии, чтобы ты не забывал правду.
Бог обмана встал и отряхнул несуществующую пыль с одежды.
— А теперь я пойду. У меня есть дела — нужно создавать новые миры. Новых богов, новых героев, новые истории. Может быть, кто-то из них окажется достаточно сильным, чтобы бросить мне вызов. Может быть, кто-то сумеет разорвать цикл.
Локи направился прочь, растворяясь в тьме.
— Хотя, — добавил он напоследок, — зная мою натуру, я, вероятно, снова всё испорчу. Ведь хаос — это моя сущность.
Смех эхом прокатился по пустоте, а затем стих.
Виктор остался один.
Один в мёртвом мире, который сам же уничтожил. Один с воспоминаниями о том, как убил единственного человека, которого любил. Один с пониманием того, что его великая любовь была не чем иным, как эгоистичной одержимостью, которая погубила всё.