- Откуда сведения? – спросил Волков.
- Читаю часто Живой журнал[16] одного нашего известного сценариста. И там он рассказывает о тех вещах, которые являются требованиями при создании любой телепередачи. Мне особенно нравится то, как они подобным образом форматируют телесериалы. И в голову бы не пришло подобное. Представь себе – государство у нас по определению хорошее, и поэтому в истории невозможны отрицательные персонажи политики или полицейские. Таким образом жанр политического триллера у нас помирает совсем, а классический детектив нервно дергается в стороне, но уже при смерти. Далее. Это я особо люблю. Мотивация персонажей должна быть не просто прозрачна, а ясна даже дауну. Более того процесс мотивирования персонажей тоже должен быть интересным и длительным. Иными словами, все персонажи на старте у тебя представляют собой куски бревен, которые ты начинаешь шлифовать на ходу. Это называется реалистичность. И если отрицательный персонаж, которого ты серий двадцать мотивировал на то, что он отрицательный, то прежде чем, например, поджечь домик в лесу, он должен 20 серий на это интересно мотивироваться, а потом еще 20 серий искать спички. В любом сериале, который производят в Америке эти вещи совершаются почти молниеносно. Но по этому поводу мне очень нравится то, что они заявляют о западных сценаристах. По их мнению эти люди не профессиональны и не техничны. А в переводе с политкорректного – совершенно не ручные. Ведь там всем заправляет кто – правильно – главный автор и режиссер. А продюсер составляет им задание исключительно технического характера. У нас же – продюсер, это человек, который думает, что знает больше всех. Каковы последствия? Верно, на телеэкранах показывают дерьмо.
- Вот тут я соглашусь, - вставила Полина, - я как-то была на кухне и попалось мне что-то наше. Регина смотрела. Я задержалась, но ненадолго. Потому что не выдержала этого фестиваля людей с харизмой бревна. Неужели у нас и в театре та же самая картина?
- Конечно, - ответил Сашка, - потому что настоящие таланты туда не пробиваются из-за засилья серости у которой больше связей и блата. А теперь мы пожинаем плоды всего этого безобразия, потому что телевидению и театру нужны типовые, форматные актеры. Такие же режиссеры и сверхформатные сценаристы. Но главная проблема в том, что в такой вот махине никогда ничего гениального не проскочит, так как любая гениальная идея остается за пределами этого пресловутого формата. Она есть неформат, отхождение от нормы.
- Что правда, то правда, - сказал Волков, - но у нас же есть и удачи. Вспомни «Не родись красивой»…
- Да ну, - сказал Сашка, - ты в курсе что этот сериал является купленным колумбийским форматом.
- Правда?
- Да, и оригинал значительно превосходит наш ремейк. В Стране продюсеры чаще всего выбирают для съемок уже состоявшиеся, успешные проекты. В высоких рейтингах которых они уверены на сто пятьдесят процентов. Потому что оригинальный сюжет снимать более рискованно и дороже. А в условиях тотального формата, такой сюжет может проскочить в самом небольшом проценте случаев. Отсюда и получаются эти жуткие вещи, что показывает наше телевидение. Типовые, форматные и скучные до ужаса.
- Хорошо, что я не смотрю наше телевидение, - подвел итог Максим, - судя по всему, лучше тратить время на чтение. Пользы будет намного больше.
- И то правда, - заметил Сашка, - хотя бы в книгах сейчас по прежнему сохраняется возможность научиться думать, а не читать по бумажке. На наше счастье партия власти еще не научилась читать. А то и с книгами было бы то же самое.
- Саша, - тактично отозвался Волков, - это ведь партия, которую я как бы все еще возглавляю. Ты не думал об этом?
- По-моему, после Таманска и этих финских посылок тебе стоило вообще от этой шарашкиной конторы отречься поскорее.
- А я считаю, что осуществленный мной разгон имел больший успех. Все увидели, что я тоже прислушиваюсь к мнению толпы и всяких Завальных. И думаю, что эффект был что надо.
- Ну да. А на сайте Завального это назвали показательными выступлениями и поркой провинившихся, которая не задела высшие эшелоны партийного руководства.
- По ним пока рано удар наносить, - сказал Волков, - но я уже составил список, который подлежит чистке. На мой взгляд тут еще много чего надо исправить.
- И как то само собой, - заметила Полина, - мы с телевидения перебрались на вашу любимую политику, о которой вы столько времени за едой не вспоминали.
- Ну раз уж вспомнили, - сказал Сашка, - давай не будем портить картины, а с завтрашнего дня табу возобновим.
- Разрешение выдано, - подняла руку Полина.
- В таком случае, - картинно потянулся Сашка, - господин премьер-министр и он же, в сущности, президент, в интернете все очень веселятся насчет нового закона, согласно которому все организации, финансируемые из-за границы, должны открыто об этом заявлять. В связи с чем вопрос, что ты будешь делать со своими подчиненными, которые, порой, не просто имеют доход за рубежом, а, порой, могут похвастаться даже видом на жительство в другой стране. Это будет предаваться огласке или в очередной раз мы услышим заверения о том, что вся эта информация – очередная провокация господина Завального сотоварищи?
- А как бы ты ответил на этот вопрос, - прищурился Волков.
- Чтобы ты потом украл у меня идею, в очередной раз? – усмехнулся Сашка.
- Даже если так. Ты мне сын или ехидна? – обиделся Волков.
- Да! – вставила Полина.
- Мамочке с моделями помогаешь, так ей мозги промыл, что она готовится совершить революцию в мире моды, а родному отцу и руки помощи не подашь?
- Папочка, - вскинул руки Сашка, - а ты не думал, что прежде чем что-то сделать, надо хотя бы немного поразмыслить о последствиях? Или ты это тоже спишешь на то, что еще не завершена чистка в твоем парламентском большинстве. Зачем они приняли закон, который может ударить и по ним? Или он тоже может действовать избирательно – и на тех, кто его сочинил распространяться не будет. А те, кто этих авторов из партии власти хочет скинуть попадают под его действие как курица в ощип. Над вами все уже смеются просто. Насочиняли кучу законов и сами радуетесь. Это что – последствия поствыбороной эйфории?
- Саша, - процедил Волков, - я все это знаю и без тебя. Я жду от тебя предложений.
- Хорошо, - улыбнулся Саша, - по моему тебе ничего не нужно делать. Главное, не отрицай этого факта. Например этот с видом на жительство, про него ты можешь спокойно сказать, что это его право. Но в настоящее время он гражданин нашей страны и пока может быть ей полезен. Уедет – перестанет быть нужным. Но найдется на его место кто-то другой. Может быть, даже более полезный человек. Ничего нового я тебе не сказал, сам же слышишь.
- Да, - ответил Волков, - я думал над чем-то подобным.
- А вот что ты будешь делать со своей же партией, которая тоже живет на заграничные деньги, я не знаю. Потому что там все твое большинство будет вынуждено просто уйти. Так что о них бы я предпочел промолчать, благо в твоих руках такие информационные ресурсы, которым бы могли позавидовать многие диктаторы прошлого.
- Брэк, - сказала Полина, - хватит. Мне не нужно, чтобы вы тут сейчас бросились на разборки и побили друг друга. Тем более уже поджимает время. Давайте, разбирайтесь с завтраком поскорее, а потом все по своим делам езжайте.
- Но, - попытался возразить Волков, - ты даже не дашь мне возможность покрыться?
- Нет, - отрезала Полина, - так как это спровоцирует еще более длительное разбирательство, на которое ни у кого времени нет. Ответ ясен?
Все трое кивнули.
- Тогда добивайте завтрак и чтобы духу вашего здесь не было, - сказала Полина.
Дальнейший прием пищи прошел без происшествий. Но после того, как трапеза завершилась, Полина поймала Сашку и загадочно спросила:
- Тебе же сегодня не к первой паре в университет?
- Ко второй, - ответил он.
- Я тебя отвезу, - сказала Полина, - заодно поговорим. Мне кажется, что немного осторожности не повредит. Кроме того, я должна рассказать тебе то, что смогла выяснить.