Ранее Брату Захарии уже думалось о том, что он не так часто слышит смех. Но вот подобный смех он не слышал уже до боли длительное время. Он атаковал еще одного бросившегося к мальчишке оборотня, а затем второго, отшвыривая его тело от себя. Одному удалось проскользнуть мимо, атакуя, и до Захарии донеслось щелканье зубов.
«Ты в порядке?»
— Да! — прокричал мальчик.
Брат Захария явственно слышал его тяжелое дыхание за своей спиной.
«Ничего не бойся. Я на твоей стороне.»
Кровь, казалось, была холоднее моря, а сердце гулко билось, пока он не услышал, как Лили и Роберт бросились к ним на помощь.
Как только им удалось расправиться с оставшимися оборотнями, Роберт забрал Джонатана с собой на мостик. Захария повернулся к вампирам. Рафаэль стянул с себя кожаную куртку. Лили, оторвав от своей рубашки кусок, перевязывала его руку. И плакала.
— Рафаэль, — говорила она. — Рафаэль, не стоило этого делать.
— Получать ранение, способное зажить за ночь, вместо того, чтобы потерять ценного члена клана? — осведомился тот. — Я действовал с выгодой для себя. Всегда так делаю.
— Если бы, — пробормотала Лили, яростно вытирая слезы тыльной стороной ладони. — И что бы я делала, если бы с тобой что-то произошло?
— Надеюсь, что-нибудь практичное, — ответил Рафаэль. — В следующий раз, будь добра, возьми у одного из поверженных оборотней генетический материал. И прекращай позорить клан на глазах у сумеречных охотников.
Лили проследила за его взглядом, смотря Брату Захарии через плечо. Ее макияж размазался, смешавшись с кровью, но она нагло улыбнулась, сверкнув клыками.
— А вдруг мне хотелось разорвать на себе рубашку ради нашего Брата Пусть-пялится-на-мою-грудь-ария?
Рафаэль закатил глаза. И, так как он отвел взгляд, Лили могла посмотреть на него. И посмотрела. Брат Захария видел, как она подняла руку с красно-золотистыми ногтями, почти прикоснувшись к его кудрявым волосам. Пальцы дернулись, словно она дотронулась до теней над его головой, прежде чем сжаться в кулак. Такой роскоши она себе позволить не могла.
Рафаэль, отстранившись, поднялся на ноги.
— Идем разыщем инь-фень.
Отыскать его не составило труда. Он находился в огромной коробке в трюме. Брат Захария и Лили — последняя едва не закатила сцену, когда Рафаэль предложил помочь — вынесли ее на палубу.
Даже спустя столько лет от одного лишь вида сверкающего в свете луны инь-феня у Захарии что-то вздрогнуло в желудке — словно он очутился на другой лодке в совершенно другом море, в котором невозможно было удержать равновесие.
Лили подняла было коробку, намереваясь высыпать все ее содержимое в море.
— Нет, Лили! — Рафаэль остановил ее. — Я не позволю, чтоб в реках моего города завелись русалки-наркоманы. Или, чего хуже, серебряные аллигаторы в канализации. Никто, конечно, не удивится, но мне-то будет известно, что это твоя вина, и я сильно в тебе разочаруюсь.
— Ты никогда не позволяешь мне повеселиться, — проворчала Лили.
— Я никому и никогда не позволяю веселиться, — самодовольно отозвался тот.
Брат Захария все еще смотрел на полную серебристого порошка коробку. Когда-то это вещество четко обрисовало ему грань между медленной и быстрой смертью. И Захария поджег порошок, используя известную лишь Безмолвным Братьям руну, уничтожающую всю вредоносную магию. Жизнь и смерть казались лишь пеплом, развеянным по ветру.
«Спасибо, что рассказал мне про инь-фень», — сказал он Рафаэлю.
— На мой взгляд, я просто воспользовался твоей слабостью в этой области, — отозвался Рафаэль. — Однажды ты принимал его, чтобы выжить, насколько мне известно. Но, вижу, ничего не вышло. В любом случае, твое эмоциональное состояние — не моя забота, а мой город в безопасности. Миссия выполнена.
Он отряхнул блестящие от крови и серебра руки над водой.
«Твой лидер знает что-нибудь об этой миссии?» — спросил Захария у Лили.
Та наблюдала за Рафаэлем.
— Разумеется, — ответила девушка. — Он все тебе о ней рассказал. Разве нет?
— Лили! Это глупость и предательство, — голос Рафаэля был холоднее морского бриза. — И если бы мне приказали казнить тебя за это, я бы так и сделал. И не колебался бы.
Прикусив губу, та попыталась ничем не выдать, насколько ее это задело.
— О, но у меня хорошее предчувствие насчет Брата Заха-оседлай-его-как- плохого-пони.