Проснувшийся однажды в этом мире, Захария не хотел оставаться слепым вновь.
«Сегодня ты спас людей. Равно как и сумеречные охотники, пусть они и не сумели спасти тебя, когда ты был ребенком, пытающимся одолеть монстров.»
Рафаэль вздрогнул, словно этот намек его нелюбви к охотникам мог физически его коснуться.
— Немногие спасены, — отметил он. — Никого не пощадили. Как-то раз кое-кто пытался меня спасти, и однажды я ему отплачу за это. Мне бы не хотелось быть должным кому-то еще — и чтобы кто-либо был должен мне. Мы все получили то, что так хотели. Со мной и сумеречными охотниками покончено.
«Всегда может настать момент, когда придется помогать друг другу и объединяться», — сказал Брат Захария. — Лайтвуды пытаются. Подумай о том, чтобы сообщить остальным обитателям Нижнего Мира, что ты выжил после ваших совместных дел.
Рафаэль издал непонятный звук.
«Любви существует множество видов — больше, чем звезд», — проговорил Захария. — «И если ты не ощущаешь один из них, остаются другие. Ты знаешь, каково это — заботиться о семье и друзьях. То, что мы оберегаем, охраняет нас самих. Подумай вот о чем: запрещая себе ощущать боль, ты закрываешь дверь пред любовью и живешь во тьме».
Перегнувшись через борт, Рафаэль сделал вид, что его тошнит. И выпрямился.
— А, точно. Я же вампир. А нас не тошнит, — фыркнул он. — Но я был близок. Не могу понять, почему. Я слышал, Безмолвные Братья весьма замкнуты. И я надеялся на замкнутость!
«Меня нельзя назвать типичным Безмолвным Братом», — заметил Захария.
— Какой я счастливчик — наткнулся на чувствительного Безмолвного Брата. А можно на будущее запросить какого-нибудь другого?
«Так ты думаешь, что, возможно, в будущем ваши с сумеречными охотниками пути вновь пересекутся?»
Рафаэль, издав звук отвращения, отвернулся от моря. Его лицо было бледным, как свет луны, снежно-белым, словно щека давно умершего ребенка.
— Пойду в трюм. Если, конечно, у тебя не осталось никаких блестящих идей.
Брат Захария лишь кивнул. Тень его капюшона упала ровно на шрам в форме креста, видневшийся на горле вампира.
«Храни веру, Рафаэль. Я знаю, ты помнишь, как это делать.»
***
Так как вампиры надежно укрылись от солнца в трюме, а Роберт вел корабль в сторону Манхэттена, брат Захария взял на себя задачу по уборке палубы, оттаскивая тела подальше. Он также призвал Братьев, чтобы те помогли позаботиться об умерших и выживших, запертых сейчас в одной из кают. Енох и другие могли не одобрять его решение помочь Рафаэлю, но они всегда будут неукоснительно следовать предписанию — скрывать Сумеречный мир, чтобы обеспечить его безопасность.
Когда брат Захария завершил работу, ему оставалось лишь ждать, пока корабль доставит их в Нью-Йорк. Затем ему придется вернуться обратно в свой город. Пока же он просто сел и застыл в ожидании, наслаждаясь ощущением света нового дня на лице. Прошло уже немало времени с тех пор, как он видел свет, и еще больше — с тех пор, как он получал удовольствие от этого простого факта. Он сидел рядом с мостиком, откуда мог видеть Роберта и юного Джонатана Вейланда, освещенного утренними лучами солнца.
— Ты уверен, что нормально себя чувствуешь? — спросил Роберт.
— Да, — ответил Джонатан.
— Ты не очень похож на Майкла, — неловко добавил Лайтвуд.
— Ага, — сказал Джонатан, — всегда об этом жалел. — Худая спина мальчишки распрямилась, готовая принять удар чужого разочарования.
Роберт выговорил:
— Уверен, ты славный малый.
Джонатан не выглядел уверенным в этом. Роберт постарался избежать неловкого молчания, демонстративно погрузившись в изучение панели управления. Тогда мальчик покинул мостик, двигаясь грациозно, несмотря на качку и наверняка навалившуюся после сражения усталость.
Захария был ошарашен, когда юный Джонатан направился через палубу в его сторону, и надвинул капюшон ниже на лицо. Некоторые Сумеречные охотники настороженно относились к Безмолвному Брату, который отличался от остальных, хотя сами братья выглядели достаточно устрашающими. В любом случае, он не хотел беспокоить мальчика. Джонатан нес трость Брата Захарии, держа её идеально ровно, словно привязанной веревкой, и приблизившись, с уважительным поклоном положил её на колени Безмолвного Брата. Мальчик двигался с военной выправкой, что было необычно в таком юном возрасте, даже для Сумеречного охотника. Брат Захария не был знаком с Майклом Вейландом, но догадывался, что тот, скорее всего, был суровым человеком.