Мальчик был старше Изабель, и его должны были оставить в Институте и позволить жить с ними. Джонатан Вэйланд, сын парабатая папы, Майкла Вэйланда. Далеко-далеко в Идрисе Майкл Вэйланд умер, поэтому Джонатан нуждался в новом доме.
Изабель была немного взволнованной, она любила приключения особенно в компании, поэтому если Джонатан Вэйланд окажется таким же веселым и опытным бойцом, как и Алина Пенхаллоу, которая иногда навещала их со своей мамой, то Изабель с радостью примет его.
Если не принимать во внимания тот факт, что Изабель не была в этом уверена.
Родители боролись за право опекать Джонатана с того самого момента, как узнали о кончине Майкла. Изабель подметила, что маме Майкл не очень-то нравился, да и папа не питал большой любви к нему. Сама Иззи никогда не встречала Майкла Вэйланда. Она даже понятия не имела, что у её отца был парабатай. Ни мама, ни папа никогда не говорили о своей молодости, кроме одного момента, когда мама упомянула, что они совершили много ошибок. Иногда Изабель даже задавалась вопросом, а не были ли они замешаны в каких-нибудь темных делах, что и их наставник Ходж. Алина сказала, что он был преступником.
Однако что бы делали и не делали её родители, Изабель не думала, что мама хочет, чтобы Джонатан был напоминанием обо всех её ошибках прошлого.
Папа не выглядел особо веселым, когда рассказывал про своего парабатая, однако был твердо уверен, что Джонатан будет жить с ними. Он настаивал, что Джонатану просто некуда было идти, и что он принадлежал им. Эта ситуация хорошо продемонстрировала, что значит иметь парабатая. Однажды, когда ей удалось подслушать разговор родителей, Изабель услышала, как папа произнес:
— Я должен это Майклу.
Мама позволила Джонатану остаться на неопределенный срок, но потом, когда горячий спор был окончен, она не сказала папе больше ни слова. Изабель очень беспокоилась за своих родителей, особенно за маму.
К тому же она должна принять во внимание и своего брата.
Алек не любил новых людей. Каждый раз, когда новые Сумеречные Охотники приезжали из Идриса, Алек мистическим образом куда-то исчезал. Однажды Изабель обнаружила его, скрывающегося за большой вазой и утверждающего, что он потерялся, пытаясь найти комнату для тренировок.
Джонатана должны были доставить в Нью-Йорк на корабле, а на утро следующего дня привести к крыльцу Института.
Изабель была в тренировочной комнате, практиковалась со своим хлыстом, размышляя над проблемой Джонатана Вэйланда, когда услышала шаги, а после голова её брата высунулась из-за двери. Его голубые глаза сверкали.
— Изабель! — сказал он, — Пойдем быстрее. В Святилище мама с папой разговаривают с Безмолвным Братом. И вампиром!
И она тут же побежала в свою комнату, чтобы надеть платье. Безмолвные Братья были довольно прихотливой публикой, почти также как и Консул, если бы он приехал сюда.
В то время как она спускалась вниз, Алек был уже в Святилище, наблюдая за происходящим, а родители были полностью погружены в разговор с Безмолвным Братом. Изабель расслышала, как мама сказала ему что-то вроде:
— Йогурт! Невероятно!
Возможно, это был не йогурт. А какое-нибудь другое слово.
— На корабле вместе с сыном Майкла! — проговорил отец.
Похоже это был не йогурт, если, конечно, у Джонатана Вэйланда нет серьезной аллергии на молочные продукты.
Безмолвный Брат не был таким страшным, как представляла себе Изабель. К тому же, всё то, что Иззи могла видеть из-под капюшона, напоминало ей, всех тех примитивных певцов, постеры с которыми были расклеены по всему городу. От того, как Роберт кивнул ему, а Мариза наклонилась, Изабель поняла, что они прекрасно ладят.
Вампир не разговаривал с родителями. Он, прислонившись к одной из стен, скрестил руки на груди и смотрел в пол. Создавалось такое ощущение, будто он вообще не был заинтересован в диалоге. Он выглядел ребенком, возможно, чуть постарше её и Алека, но такой же симпатичный, как и Безмолвный Брат, если бы не его кислое выражение лица. Одет он был в черную кожаную куртку, а взгляд был хмурым. Изабель страсть как захотелось увидеть его клыки.
— Могу ли я предложить вам кофе? — спросила Мариза неестественно спокойным тоном.
— Я не пью… кофе, — ответил вампир.
— Странно, — сказала Мариза, — Я слышала, что вы провели время за кружкой кофе вместе с Кэтрин Эшдаун.
Но вампир только пожал плечами. Изабель знала, что вампиров нельзя было назвать живыми, и что они были лишены души, но всё же не понимала, почему они вели себя так грубо.
— Ты только посмотри на вампира, — она слегка подтолкнула Алека в ребра,