— Тогда я вас пущу с молотка, — объявил Гароза. — Со мной шутки плохи.
Он умышленно подготавливал развал кооператива, рассчитывая в случае банкротства, когда вся общественная собственность пойдет с молотка, приобрести за бесценок рыбокоптильный завод. А уж тогда он станет хозяином, дела примут другой оборот, и пачка векселей под чугунным прессом станет вдвое толще!
Новое правление на этом собрании выбирать не стали — никто не хотел становиться во главе разоренного предприятия. Полномочия старого правления продлили на два месяца, чтобы оно привело в порядок все дела и потом передало их новому правлению. Как удастся ему справиться с этим, никто себе не представлял.
9
Карл Зиедынь снова появился в поселке седьмого августа, в самый день именин Фреда. Американец ежегодно отмечал его торжеством, но на этот раз дела сложились так, что накануне ему надо было уйти в море.
Все же скрипач в сопровождении музыкантов духового оркестра сыграл перед «Виллой Фреди» торжественный марш, и перед отъездом Фред приказал угостить их. Ворота и парадная дверь гостиницы были убраны гирляндами ягодника и красными бумажными флажками, но утром прошел дождь и флажки начали линять. К приезду Зиедыня все великолепие этого убранства уже потускнело. Он опять остановился в гостинице, и ему пришлось прождать Фреда целых четыре дня.
Фреду сообщили о прибытии Зиедыня, когда он уже был на берегу. Это известие сразу испортило ему настроение.
— Опять приехал! И чего он так часто приезжает, чего ему здесь надо? Наверно, не найдет себе дела, вот и шатается.
При встрече со старым приятелем Фред держался крайне холодно.
— Глядите, он опять уже здесь…
— Видишь ли, друг, мы с отцом начали строить домишко, нельзя ли получить с тебя по второму платежу?
— Это становится смешным… — Фред усмехнулся. — У меня ведь здесь не банк, где в любой момент можно получить любую сумму. Нет, на этот раз помочь не смогу. Заезжай попозже, — ну, через недельку, а еще лучше, через две. У меня сейчас большие расходы. Предстоит застраховать гостиницу, а там и за участок надо платить.
— Не могу же я все время ездить взад-вперед… Немалое ведь расстояние.
— Ты можешь написать, перед тем как приехать, я заранее приготовлю деньги.
— Ну, хоть немного-то дашь?
— Не могу. Ты слишком рано приехал.
— Тогда я подожду с неделю здесь в гостинице. Расходы можешь скинуть с долга.
— Пожалуйста. Три лата в сутки, а за напитки отдельно.
На этом и поладили.
Две недели заставил Фред прождать терпеливого Зиедыня; наконец уплатил ему четыреста латов и отвез до местечка. Но через несколько недель Зиедынь появился снова. Такая настойчивость не на шутку рассердила Фреда.
— Ты уж начинаешь мне надоедать! Что я тебе, дойная корова? Я надеялся, что ты окажешься более приличным парнем!..
Отчитав как следует Зиедыня, Фред снова ушел в море, а вернувшись, вел себя недопустимо надменно и несколько дней совсем не принимал его.
— После, после, мне сейчас некогда!
Моряк извинялся за беспокойство и терпеливо ждал, когда у американца улучшится настроение. Изредка Фред бросал ему какую-нибудь мелочь, каждый раз читая мораль о том, как неприлично честному человеку заниматься вымогательством. Казалось, что он вовсе и не должник, а что его самого просят о помощи. Он ведь мог и не давать ничего Зиедыню, но что поделаешь, если у человека такой мягкий характер!
Ни тому, ни другому не приходило в голову, до чего неестественно сложившееся положение вещей, — но так ведь всегда бывает, когда укореняется неправильная точка зрения.
10
Как-то в Чешуях появился Петер Менгелис. У него заболела заушницей купленная недавно корова. Бедная скотина так мучилась, что жалко было смотреть. Петер испробовал все средства: и шею прощипывал, и соленое питье давал — ничего не помогало. Тогда он попросил старую Клявиене, которая славилась умением заговаривать, поехать с ним и посмотреть корову. Клявиене не впервые приглашали к больной скотине. Она умела даже у людей заговаривать рожу. Попросив Лидию, чтобы та пришла в обед подоить ее коров, она накинула на голову большой платок и уехала с Петером.
Оскар свивал в своем дворе новый трос, так как старый уже совсем изорвался. Когда зять, проезжая мимо его дома, придержал лошадь, Оскар вышел к воротам поговорить с ним. Узнав, за какой надобностью едет в Гнилуши мать, он рассмеялся:
— Ты, видно, Петер, никак не можешь расстаться с суевериями. Я думал, что с отъездом Теодора ты эти глупости оставил.