Марта протянула руку за письмом.
— Спасибо, что догадался.
— Одним «спасибо» не отделаешься, — поддразнивал ее парень.
— Что же ты еще хочешь?
— Сама должна сообразить.
— Хорошо, я тебе дам целый лат…
— Деньги ты могла дать и почтальону. Раз я сделал это по дружбе, тебе тоже надо показать себя другом.
— Мне сперва надо узнать, стоит ли оно этого… Ну, хватит тебе баловаться, давай его сюда.
Притворившись, что письмо ее мало интересует, Марта отвернулась и начала расставлять посуду.
Видя, что она нахмурилась, Ян передал ей письмо.
— Ну, на же, на, не сердись только. Тебе, наверно, не нравится, что я захожу к вам?
Марта устало улыбнулась.
— Зачем ты так говоришь, — тихо ответила она. — Тебе ведь самому хорошо известно, что я думаю.
Ян еще немного помешкал, затем, словно в извинение, пробормотал что-то и вышел. Марта спрятала письмо на груди, не отрываясь от дела. От кого же это? Лишь изредка присылал ей кто-нибудь строчку, подруг на стороне у нее не было.
Только после обеда, когда толочане снова взялись за работу, у Марты выдалась свободная минутка, чтобы прочесть письмо — письмо, написанное Теодором от имени Оскара. Она прочла его раз, другой, и ее спокойствие вмиг улетучилось. Вот оно — такое неожиданное и все же долгожданное! Снова ожила мечта о несбыточном, притихшая, затаившаяся в сердце. Печальный тон письма вызвал в девушке чувство невыносимой грусти, бесконечной жалости. Как тяжело ему живется на родине! До какого же он дошел отчаяния, если решился на такие откровенные строчки, заговорил словами, которые раньше осмеливался произносить лишь шепотом… Он ничего не забыл, все время думал только о ней, тосковал, мучился… И ведь это уже не сон, не безумная мечта: она ему нужна, он ее ждет, будущее манит тысячами прекрасных обещаний.
«Я должна поехать к нему, чем бы это ни кончилось… Обязательно поеду».
С этой минуты Марта стала сама не своя. У нее не нашлось ни одного ласкового взгляда для робкого парня с соседнего хутора. Она больше не замечала его, хотя вечером, после работы, Ян Илмат неотступно, как тень, бродил за ней, с молчаливым упорством ожидая от нее приветливого слова. Ах, она ведь знала его мысли, но что поделать, если иные чувства завладели ее сердцем.
На следующий день, когда в Калнбирзах снова стало тихо и безлюдно, Марта объявила родителям, что ей хочется съездить на недельку в Ригу, кое-что купить. Отец, правда, удивился внезапному ее решению, но возражать не стал.
— Ну, поезжай, если хочется. Дела покамест терпят.
Мать тоже не нашла в этом ничего особенного:
— Достаточно она насиделась в этой глуши. Молоденькая, хочется немного проветриться…
Марта не стала медлить и, как только представилась возможность, собралась в дорогу. Перед этим она сообщила Оскару о дне приезда. Письмо она адресовала, как ей было указано, на почтовую контору, предъявителю лотерейного билета.
В день отъезда Марта встретила на станции Яна Илмата.
— Смотри не убеги от нас совсем, — пошутил он. — Меня с собой возьмешь?
— В следующий раз, — ответила она шуткой на шутку. — Если уж я кого возьму с собой, так только тебя.
6
Радостное волнение царило в доме старого Клявы: пришло письмо от Роберта, из которого явствовало, что в будущую пятницу он приезжает в гости, — а что еще могло доставить столько удовольствия обоим старикам? С тех пор как дела у Роберта поправились, он снова приобрел благорасположение родителей. Да и как же иначе, если он и деньжат присылал им время от времени и без подарков никогда не являлся!
В пятницу утром Клява послал в местечко работника на лошади, чтобы встретить Роберта. Он бы поехал сам, да, кроме него, некому было позаботиться о свежей рыбе к обеду, как об этом просил Роберт, а женщины — разве они знают в этом толк? Артель, в которой участвовал Клява, притоняла невод с самого утра, и, как всегда бывает осенью, тайменей попалось больше, чем остального добра. Клява принес двенадцатифунтовую мачку, округлую от икры, и несколько штук сырти.
— Думаю, что хватит, — сказал он, выкладывая на стол рыбу.
— Что ты, что ты, да они разве с голоду помирают! — вскрикнула Клявиене. — Им ведь только так, полакомиться!
— Смотрите, чтобы не пережарилась, как в прошлый раз!..
— Ты еще будешь учить, как рыбу жарить?
— Вы сами-то ни до чего не додумаетесь.
Мать попросила Лидию убрать комнатку Роберта, в которой надо было поместить обоих гостей. Лидия все утро провела в доме родителей — вымыла окна, смахнула пыль и паутину, застелила кровати чистым бельем. Пока женщины суетились по хозяйству, старый Клява все время мешал им. Он и не пытался помочь, а только всюду совал нос и давал советы.