— Это же удавка! — вскричал я. — Дедушка, ты что задумал?
Его глаза сузились. Выражение лица вдруг сделалось суровым и злым.
— Щас увидите, — произнес он. — Щас увидите.
Рэйчел сделала шаг назад. Ее взгляд был прикован к толстому узлу на петле.
Дедушка Уитмен расхохотался.
— Да я просто шучу. — Он помахал веревкой. — На самом деле, это очень ценная удавка. Вот почему я приобрел ее для своей коллекции удавок.
— Коллекция удавок? — Рэйчел недоверчиво покачала головой.
Протянув руку, я пощупал веревку.
— А почему она ценная?
Дедушка Уитмен провел по веревке рукой.
— На этой веревке был повешен Большой Барни Брендивайн, преступник, в Ларамье, в 1836 году, — пояснил он. — Я пытался купить эту удавку годами.
— С чего ради? — сказала Рэйчел. — Это гадко.
Я снова пощупал веревку.
— Ух ты. Можешь себе представить? Кто-то в самом деле был повешен на этой веревке.
— Фу, — скорчила рожу Рэйчел. — Это кошмар. На этой веревке кто-то болтался? И думать не желаю. Уберите ее.
Дедушка Уитмен похлопал меня по плечу.
— Джексон все понимает. Это не просто кусок веревки. Это кусок американской истории.
С этими словами он повернулся и унес веревку обратно в гараж.
Рэйчел от души ткнула меня кулаком под ребра.
— Джексон все понимает… Джексон все понимает… — передразнила она дедушку Уитмена. — Джексон идеальный. Джексон все понимает.
Она попыталась ткнуть меня еще разок, но я отскочил.
— Прекрати, Рэйчел.
— Эта веревка была омерзительна. Но ты же обязан был прикинуться, будто тебе интересно.
— А мне интересно, — возразил я.
Тут к нам пружинистым шагом снова подошел дедушка Уитмен.
— О чем толкуем?
— Об удавке, — сказал я.
Он пригладил рукой седые волосы.
— Если эта веревка показалась вам жуткой, идемте со мной, — проговорил он и направился к дому. — Я покажу вам самое ужасающее создание во всем доме.
7
Отворив парадную дверь, он широким жестом пригласил нас войти. Прихожая была размером чуть ли не с весь наш дом. Стены увешаны портретами старомодно одетых людей. Огромная хрустальная люстра свисала на толстой цепи с высокого потолка.
Я принюхался.
— Шоколадом пахнет…
— Наверное, Эдгар торт печет, — сказал дедушка Уитмен. — В честь вашего приезда.
Я заглянул в темную гостиную. Какие-то маленькие лиловые создания плавали в высоченном стеклянном аквариуме.
— Это мои медузы, — пояснил дедушка Уитмен. — Можете посмотреть их потом.
— А они ядовитые? — спросила Рэйчел.
— Возможно, — отозвался дед. — Прошу за мной.
Он подвел нас к широкой деревянной лестнице. Ковер на ступеньках изрядно поистрепался и местами был порван. Ступеньки скрипели и стонали, когда дедушка Уитмен вел нас на второй этаж.
Мы последовали за ним по длинному, слабо освещенному коридору. Прошли мимо комнаты, набитой старыми радиоприемниками. В другой комнате было полно моделей поездов, установленных на макете маленького городка.
В конце коридора мы остановились. Дедушка Уитмен открыл дверь.
— Смелее. Взгляните, — сказал он.
Мы с Рэйчел шагнули в дверной проем и заглянули в комнату.
Дедушка включил свет — и мы ахнули.
Десятки безобразных, ухмыляющихся лиц смотрели прямо на нас.
— Ух ты, — пробормотал я. — Глазам не верю. Сколько болванчиков!
Комната была битком набита чревовещательскими болванчиками.
Я окинул взглядом с полдюжины старомодных диванов и кресел. Два низких кофейных столика стояли бок о бок. И буквально на каждом предмете мебели помещались ухмыляющиеся болванчики.
Одни расположились на маленьких стульчиках. Другие сидели на полу, прислонившись спиной к стене. Я заметил груду болванчиков у окна, попросту сваленных друг на друга.
Рэйчел покачала головой.
— Не выношу, как они все лыбятся. — Она повернулась к дедушке Уитмену. — Какие они гадкие и страшные… Что ты в них нашел?
Он вошел в комнату и улыбнулся толпе болванчиков:
— Они все мои дети.
Рэйчел закатила глаза.
— Полагаю, у меня есть все знаменитые болванчики в истории, — продолжал дедушка. — Смотри. Вон там Мистер Типпли. — Он показал на болванчика, одетого в черный смокинг и высокий черный цилиндр. — Он снимался в дюжине фильмов.
Он вошел в толпу деревянных кукол.
— Вот это — Чарли-Харли и Фу-Фу. А вон тот, с глупой рожей и весь конопатый — это Плутишка Ронни.