Трудно было установить, затормозил ли кто расследование, или же административная машина сама дала сбой. На вельможу, действительно, пытались оказать давление, но он не смог определить, от кого исходят эти действия, а царица внушала ему больший страх, чем какой угодно придворный, даже самый суровый.
Когда он удостоверился, что исчерпал все свои силы и не может больше ничего сделать, он пришел к Туйе.
— Примите уверения в моей совершенной преданности.
— Меня интересует, чего вы добились.
— Вы просили меня установить правду, какой бы она ни была.
— Да, это так.
— Вы не должны быть разочарованы, так как…
— Позвольте мне самой судить об этом, и перейдем к фактам.
Вельможа все еще колебался.
— Я хочу подчеркнуть, что моя ответственность…
Взгляд царицы помешал подчиненному произнести себе хвалебную речь.
— Ваше Величество, правду порой тяжело слышать.
— Я слушаю вас.
Он проглотил слюну.
— Так вот, я вынужден сообщить о крушении надежд.
Амени старательно переписывал декреты, которые должен знать каждый писец. Хотя его и задело недоверие Сына Фараона, он знал, что тот скоро вернется. Он продолжал свою работу, как если бы ничего не случилось.
Когда Дозор прыгнул ему на колени и стал лизать его щеки своим мягким влажным языком, Амени тут же забыл все упреки и радостно приветствовал вернувшегося Рамзеса.
— Я был уверен, что найду твой кабинет пустым, — признался тот.
— А кто бы следил за делами?
— На твоем месте я бы не простил такого внезапного ухода без предупреждения.
— Но я — это я, а ты — это ты. Такова воля богов, и я удовлетворяюсь ею.
— Прости меня, Амени.
— Я поклялся быть верным тебе, и сдержу свое слово, иначе пусть демоны ада проткнут мое сердце! Ты видишь, я действую из эгоистических соображений. Ты хорошо попутешествовал?
Рамзес рассказал ему о гареме, о Моисее и Сетау, но умолчал о краткой встрече с Нефертари. Приятное мгновение, которое его память сохранит, как драгоценность.
— Ты вернулся как нельзя кстати, — сообщил Амени. — Царица желает видеть тебя как можно быстрее, а Аша приглашает нас на ужин.
Аша принимал Рамзеса и Амени в своем рабочем кабинете, который ему недавно выделило управление по иностранным делам. Помещение это находилось в центре города, недалеко от самой канцелярии, в которой работал Аша. Несмотря на свой юный возраст, он уже походил на опытного дипломата, имел слащавые манеры и говорил умиротворяющим тоном. Заботясь о своем внешнем виде, он следовал последней мемфисской моде, сочетавшей классические формы и кричащие яркие цвета. Теперь к его врожденной элегантности прибавилась уверенность, которую Рамзес за ним не замечал. Аша, очевидно, нашел свой путь.
— Ты, кажется, доволен своей жизнью, — заметил Рамзес.
— Я выбрал нужное направление, и удача улыбнулась мне: мой доклад о Троянской войне был признан самым точным.
— А кстати, что там?
— Поражение троянцев бесспорно. Вопреки тем, кто верит в милость Агамемнона, я предвижу избиение жителей и разрушение города. Однако мы не будем вмешиваться, Египта этот конфликт совершенно не касается.
— Сохранить мир — это главное желание Сети.
— Именно поэтому он так озабочен.
В тревоге, Рамзес и Амени в один голос задали один и тот же вопрос:
— Ты опасаешься какого-то столкновения?
— У хеттов начались беспорядки.
С первого же года своего правления Сети пришлось усмирять восстание бедуинов, которые под натиском хеттов захватили Палестину и объявили независимое государство. Мятежные группировки, однако, вскоре перебили друг друга. Когда мир был восстановлен, Фараон отправился в поход, чтобы утихомирить Ханаан, присоединить к Египту южную часть Сирии и проверить финикийские порты. На третьем году правления все решили, что прямое столкновение с хеттской армией неизбежно, но две армии, простояв на своих позициях, отошли назад.
— Ты знаешь это наверняка? — спросил Рамзес.
— Эти сведения секретны. Хотя ты и царский писец, ты не принадлежишь к дипломатическим службам.
Аша указательным пальцем пригладил свои маленькие безупречно подстриженные усики. Рамзес усомнился. Действительно ли он шутит, насмешливый оттенок в блестящих глазах друга успокоил его.
— Хетты подстрекают к волнениям сирийцев, некоторые финикийские князья готовы им помочь в обмен на приличное вознаграждение. Военные советники фараона ратуют за скорейшее вмешательство. По последним сведениям, Сети считает его необходимым.