— Оставьте старое место, — приказал Сети, — и копайте направо, на широком пространстве. Карьер будет щедрым еще десятки лет.
Начальник карьеров сбежал по склону в указанном направлении и заостренным молотком разбил верхнюю черноватую оболочку, которая не сулила ничего хорошего. Однако Фараон не ошибся: им открылся гранит ослепительной красоты.
— Ты, Рамзес, тоже увидел. Продолжай в том же направлении, проникай глубже в сердце камня — и знание придет к тебе.
Меньше чем за четверть часа новость о чуде Фараона распространилась по карьерам, на набережных и в городе. Она означала, что эпоха великих работ продолжится и что процветанию Ассуана не придет конец.
— Письмо написал не Апер, — заключил Рамзес, — кто-то пытался обмануть вас?
— Да, меня заставили приехать сюда затем, чтобы открыть новый карьер, — сказал Сети, — отправитель послания надеялся не на такой результат.
— Чего же он ждал?
Фараон с сыном стали в задумчивости спускаться с холма по узкой тропинке. Сети шел впереди уверенным шагом.
Вдруг какой-то гул заставил Рамзеса насторожиться.
В то мгновение, когда он обернулся, два камня, подпрыгивающие, точно испуганные газели, оцарапали ему бедро. Они были предвестниками мощной лавины камней, за которой с огромной скоростью скатывалась огромная глыба гранита.
Ослепленный облаком пыли, Рамзес прокричал:
— Отец, в сторону!
Отступая назад, юноша упал.
Сильной рукой отец приподнял и отшвырнул его в сторону. Гранитная масса продолжала свой смертоносный бег. Раздались крики. Рабочие карьеров и каменотесы заметили убегающего человека.
— Это он, вон там! Это он свалил глыбу! — закричал Апер.
Многие бросились за ним в погоню.
Апер первым догнал беглеца и сильно ударил его кулаком по затылку. Начальник карьеров не рассчитал свои силы: фараону был доставлен труп.
— Кто он? — спросил Сети.
— Я не знаю, — ответил Апер, — он здесь не работал.
Стража порядка Ассуана быстро дала ответ: этот человек был лодочником, переправлял гончарные изделия, был холост и не имел детей.
— Он целился в тебя, — заявил Сети, — но твоя смерть не была написана на этой глыбе.
— Дадите ли вы мне право самому разыскать истину?
— Я требую этого.
— Я знаю, кому доверить расследование.
Глава 39
Амени трепетал и радовался.
Трепетал, слушая рассказ Рамзеса, избежавшего ужасной смерти, а радовался, потому что соправитель принес ему еще одну замечательную улику — письмо, присланное Фараону, чтобы вызвать приезд Сети в Ассуан.
— Красивый почерк, — констатировал он. — Писал человек из высшего общества, образованный, для которого составлять послания — обычное дело.
— Значит, Фараон знал, что письмо прислано не начальником карьеров и что ему готовят ловушку.
— По-моему, делились в вас обоих, ведь на стройке несчастные случаи — не редкость.
— Ты согласен вести расследование?
— Конечно! Однако…
— Однако?
— Должен тебе признаться: я продолжил поиски владельца подозрительной мастерской. Мне бы очень хотелось предоставить доказательства, что речь идет именно о Шенаре, но я потерпел неудачу. А теперь ты даешь мне еще больше шансов.
— Надеюсь, что это так.
— Удалось ли еще что-нибудь узнать о лодочнике?
— Нет. Тот, кто его нанял, кажется, вне досягаемости.
— Настоящая змея… Надо бы обратиться за помощью к Сетау.
— Почему бы и нет?
— Не волнуйся, это уже сделано.
— И что он ответил?
— Поскольку речь идет о твоей безопасности, он согласен оказать мне помощь.
Шенар совсем не любил юг: слишком жарко, и люди менее восприимчивы к тому, что делается во внешнем мире. Однако огромный храм в Карнаке был таким богатым и влиятельным, что никакой претендент на высшую власть не мог обойтись без поддержки его верховного жреца. Поэтому он нанес верховному жрецу визит вежливости, во время которого они обменялись ничего не значащими фразами. Шенар был удовлетворен тем, что не почувствовал никакой враждебности со стороны столь важного человека, который следил за борьбой за власть в Мемфисе издалека и готов был в нужный момент принять сторону сильнейшего. Отсутствие похвал в адрес Рамзеса было добрым знаком.
Шенар попросил остаться некоторое время в храме и помедитировать там вдали от суеты общественной жизни. Разрешение было дано. Старший сын фараона неуютно чувствовал себя в лишенной удобств келье, куда его поместили, но добился своей цели, встретился с Моисеем.