Хождение народа продолжалось. Мелькали разные лица — мужские и женские, старые и молодые. Женщин объединяли старинные наряды и головные уборы, а почти все мужчины носили бороды. Я пытался разглядеть и запомнить быстро меняющуюся публику, но безуспешно. Сосредоточиться не получалось, лишь сильнее заболела голова. Организм отреагировал на напряжение вполне естественно, отключив сознание, тратящее лишние силы.
Удивительно, но в этот раз пробуждение оказалось более приятным. А я уж и не надеялся. Даже настроение немного улучшилось. Причиной стала исчезнувшая пелена, держащая мой разум в оцепенении. Теперь я хоть могу нормально мыслить. Ещё и глаза получилось открыть. Головой двигать сложно, да и тело изрядно одеревенело. Зато можно сделать предварительные выводы.
Первоначальное ощущение неправильности окружающей обстановки полностью подтвердилось. А ещё в комнате стало ощутимо прохладнее. Перестали топить или проветривали? Впрочем, это неважно.
Заодно стала понятна причина дискомфорта, который я испытывал, открывая глаза. Вокруг точно не больничная палата. Где у нас кладут пациентов на кровать с крышей и занавесками, закрывающими большую часть комнаты? Судя по искусной резьбе стоек и мягкому матрасу, как бы не перине, это не нары. В качестве второго аргумента выступает печка, которую удалось рассмотреть вместе с частью стены. Она облицована плиткой с яркими узорами, а сама конструкция мне незнакома. Есть сходство со старинными агрегатами из дворцов русских аристократов, я такие в музее видел.
Похоже выглядела обивка стен — аляписто и ярко. Обилие красного, золотого и жёлтого давило будто пресс. Не люблю я таких тонов. На полу лежал обычный ковёр — из тех, что советский народ любил вешать на стены. Привлекала внимание и люстра. Этакая вычурная конструкция из разряда «дорохо-бахато». Только почему-то вместо лампочек в ячейках располагались свечи. Благо они сейчас не горели — в помещении хватало света, льющегося из окна. Теперь понятно, откуда такой специфический запах. Хотя всё перебивал аромат трав, и ещё от меня пованивало. Обделался, что ли? Вроде тётка меня недавно протирала. Или это было давно?
Закрываю глаза и прислушиваюсь, снова ощутив странность происходящего. За окном достаточно шумно, но это не привычные городские звуки. Хорошо, пусть я в деревне или каком-то посёлке, где помещение отапливается дровами и проблемы с электричеством. Но куда пропали автомобили? Ведь конское ржание и звук, похожий на скрип колёс, я расслышал. Где привычное шуршания шин или музыка, льющаяся из магнитол? Такое впечатление, что на улице какая-то ярмарка или слёт ролевиков. Люди переговариваются, чего-то разгружают, монтируют, используя при этом гужевой транспорт. Может, кино снимают? Тогда при чём здесь моя тушка? В розыгрыш вроде нашумевшего «Холопа» не поверю. Не того полёта я птица, чтобы устраивать столь затратное шоу.
Остаётся ждать, но делать это тяжело. Уж больно хочется пить и есть. В подтверждение заурчал живот, выражая согласие с мнением мозга. Одновременно раздались шум открываемой двери и звук приближающихся шагов.
Появившееся в поле зрения лицо принадлежало женщине, но больше мне ничего разглядеть не удалось. Она вдруг всплеснула руками и, вскрикнув, бросилась прочь.
— Ст… — пытаюсь остановить психованную, но из горла вырывается только хрип.
Горло отреагировало на мои действия резкой болью. Ощущения такие, будто у тебя ангина, а какой-то доброжелатель дополнительно потёр скребком по воспалившимся миндалинам. Я попытался схватить женщину за рукав и привстать. Запаса энергии хватило только на слабое движение руки, но сразу последовала расплата. Пришла привычная темнота, где приходится проводить слишком много времени.
— Сам такой! И нечего меня корить! — будто из-под толщи воды донёсся голос тётки, протиравшей меня тряпкой. — Я же думала, что преставился сокол наш ясный. Ведь он и не дышал почти последние два дня.
Наконец-то! У меня получилось понять местную речь! Знаете, как тяжело ничего не видеть и не понимать произносимые слова? Мне кажется, что присутствующие говорят на том странном наречии. Впрочем, какая разница?
Дамочка неожиданно сорвалась на причитания и начала всхлипывать. В её эмоциях не было ничего наносного. Человек действительно переживает. Слух с обонянием вроде вернулись, как и тупая боль в ногах. Почему бы не открыть глаза?
Снова вижу психопатку. Кто бы сомневался! Рядом мнётся тот самый мужик, столь неаккуратно меня повернувший. Дамочка одета в платье с длинными рукавами, на голове платок. Судя по ткани и вышивке, материал недешёвый. Она точно не крестьянка. Второй персонаж щеголял в длинном пиджаке. «Зипун», — пришла подсказка от подсознания, весьма меня насторожившая. Из-под верхней одежды мужика выглядывала белая рубаха, также с вышивкой. На голове — маленькая шапочка вроде тюбетейки. «Тафья», — снова подсказала память, заставив начать нервничать. Не будь рядом странной парочки, я мог и запаниковать. Зачем мне непонятный внутренний голос? Я точно не смогу отличить зипун от кафтана. Впрочем, надо знакомиться с людьми.