— Здравствуйте, дети мои, — произнёс знакомый голос.
Далее раздался малопонятный речитатив и интенсивное шуршание одежды. Насколько я привык расшифровывать звуки, поп читал молитву, а народ активно крестился. Повезло, что гость ограничился поверхностным осмотром, ненадолго нависнув надо мной. В лицо дохнуло потом и чесноком, чуть было не заставившим меня поморщиться. Впрочем, дядя быстро отвалил. Тем временем Аксинья сделала короткий доклад. Мол, соколик наш в себя не приходил, а больше хрипел. Удалось его немного напоить, смочив губы, и всё.
Поп недолго изображал участие, увидев главное, он покинул комнату. Не прошло и пяти минут, как началось самое настоящее паломничество. Хорошо, что Савва успел предупредить, чтобы я продолжал изображать умирающего лебедя. Жалко, что нельзя рассмотреть гостей. Как только мне стало полегче, наступил информационный голод. Надоело просто лежать и ничего не делать. Народ между тем шёл волнами, снова наполняя помещение запахами и звуками. Я уже спокойно понимаю местную речь. Наверное, смогу также складно изъясняться, только надо потренироваться. А то велика вероятность вставить какое-нибудь слово из лексикона XXI века и спалиться. Не ровен час, примут за одержимого и потащат изгонять бесов. Или вообще сожгут.
Поэтому я решил больше слушать и ограничиваться короткими фразами. Надо только дождаться ухода всех гостей. Чего они вдруг активизировались? По моим подсчётам, дня три меня не баловали вниманием. Таким массовым уж точно.
Наконец посетители закончились, и настал момент поговорить. Будто подслушав мои мысли, Савва тихо затворил дверь, предварительно что-то пробормотав невидимому человеку. Аксинья уже сидела на резном табурете, успев протереть мне лоб тряпочкой и напоить. Желудок периодически издавал различные звуки, требуя еды, что сейчас опасно. Надо приходить в себя постепенно, а чувство голода я задавлю. Пока ограничимся бульонами.
— Что происходит? — задаю оптимальный вопрос.
Голос прозвучал глухо, а горло сразу запершило. Но получение информации важнее.
— Так Милославские с Нарышкиными сцепились, государь, — тихо произнёс Савва, и тут же добавил: — А ещё кто-то стрельцов науськивает. Волнуются служивые, своих полковников не слушают. Хотели уже идти в Кремль и требовать правды. Потому бояре с утра заседали. Токмо думаю, ничего путного они не решили. Вон к тебе снова набежали, вспомнив, что царь ещё жив. А потом, не отойдя от горницы, начали места делить, будто похоронили тебя. Псы шелудивые!
Последние слова мужчина произнёс со злобой, что шло вразрез с его флегматичным поведением.
Задумываюсь, прикрыв глаза. Пусть вокруг бред и прочие глюки. В любом случае надо как-то реагировать. В принципе, пазл сложился, но надо уточнить, куда завели меня грёзы. Пока будем придерживаться версии, что происходящее вокруг и есть моя новая жизнь.
Савва упомянул волнения стрельцов на фоне противостояние двух родов. На знание истории не жалуюсь и понял, в каком времени оказался. Пришлось как-то писать реферат по этой теме. Я немного застал ещё советскую школу, да и некоторые учителя у нас были просто отличные. Поэтому алгебру, географию, историю и химию знаю неплохо. Интересно, а насколько реально применить мои знания здесь? Это какой простор для свершений!
Забавно, но, похоже, я уже внутренне смирился с необычной ситуацией. Всё-таки человеческий мозг — штука гибкая и способна быстро адаптироваться к любым обстоятельствам. Не о том думаю.
— Какой сегодня день? — надо потихоньку вытаскивать из парочки знания.
— Суббота, государь, — быстро ответил Савва, но тут же был одёрнут Аксиньей:
— Тебя об ином спрашивают. Десятый день травня на дворе. А ты уже две седмицы совсем плохой, государь. Мы уже не чаяли увидеть тебя в здравии, а отец Никита отходную прочитал.
Тётка ласково провела рукой по моему запястью и всхлипнула.
— Что доктор? — пока есть силы, надо задавать вопросы.
— С утра появлялся, проходимец! — произнесла Аксинья и повернулась к Савве: — Вор он! И я от своих слов не откажусь!
Эти двое явно продолжали старый спор. Мужик возражать не стал, благоразумно промолчав.
— Снадобье он более не даёт, только мазь для ног оставил, — сварливо продолжила дамочка. — Только не стала я ею пользоваться. Подумалось мне, что лучше прежние отвары применять. Ранее они помогали.
— Здесь права она, Фёдор Алексеевич, — неожиданно поддержал женщину Савва. — Уж больно много необычного происходит. Чую, что повременить надо со снадобьями немецкими.