Соня даже не смотрела на меня. Продолжала читать отчет, быстро перелистывая, иногда призадумываясь.
— Как ты считаешь?.. — обратилась я к ней.
— Не важно, что считаю я, — прервала она, вскинув голову. Потом, видимо, заметила, что допустила срыв. Улыбнулась, слегка смягчившись. — Меня кое-что тревожит: если судить по твоим записям, в рассказе Гилье о Назии нет никаких несообразностей. Ни единой. Все изложено…
— Связно? — предположила я.
— Да, связно, — кивнула она. — Иначе говоря, Мария, я вижу, что на детскую выдумку это непохоже. По крайней мере, в том, что касается Назии. — Она снова уткнулась в отчет. — Давай для начала выясним, не прогуливала ли Назия школу, — и отвернулась к компьютеру. Ввела свой пароль, открыла отчеты о посещаемости. Нашла четвертый класс, кликнула на «Происшествия». И через миг выпялила: «Вот черт!» Почесала затылок.
— Что случилось?
— Назия пропустила уже четыре дня. И ни одной объяснительной по прогулам нет. — Она наклонилась к экрану, стараясь разобрать текст в графе «Замечания» на оранжевом фоне. — В последний раз была в школе в понедельник. Секретарша звонила родителям — они не брали трубку. И на автоматические извещения по СМС не среагировали.
Меня бросило в жар, я едва не брякнула: «Ничего, может, только совпадение»… Но все малоправдоподобные подробности жизни Назии, о которых мне рассказал Гилье, вдруг сложились в единую картину. Головоломка собрана. «Нет-нет, не может быть!» — воскликнула я про себя, даже зажмурившись на миг.
Когда я снова открыла глаза, Соня уже набирала какой-то телефон из своей записной книжки, нажимая на кнопки авторучкой. Через несколько секунд раздосадованно выдохнула. И стала надиктовывать на голосовую почту:
— Кармен, это Соня. Нам нужно поговорить. Позвони мне, как только получишь это сообщение, хоть в школу, хоть на мобильный. Дело неотложное.
Мне все стало понятно без расспросов. Кармен — соцработник, курирует семьи некоторых наших учеников, держит связь со школой и министерством образования. Свои задачи решает эффективно, характер у нее суровый, разруливать твердой рукой запутанные или даже чрезвычайные ситуации для нее — дело привычное. За весь триместр я видела ее дважды и вот что подметила: улыбается она разве что из вежливости.
Соня положила трубку, глянула на меня:
— Думаю, она сейчас перезвонит, медлить не станет. — Слабо улыбнулась. — А тем временем… Ты ведь о Гилье хотела поговорить?
— Да.
Соня разложила по порядку страницы из моего отчета, убрала в папку, вернула мне.
— Рассказывай.
Я помедлила, покосилась на окно. Небо еще сильнее потемнело, и, если бы мы не включили лампы дневного света, кабинет погрузился бы в сумрак. Вдали вроде бы грянул гром, но Соня, казалось, даже не заметила.
Я села за стол, отодвинула папку.
— Ты была права. Перед нами — верхушка айсберга, скрытого водой. Или, по-моему, Гилье — как рыцарь, охраняющий крепость: там спрятано то, что он должен утаить, но ему хочется поделиться секретом, потому что слишком тяжело нести этот груз одному. Или как будто…
Тут телефон в кабинете зазвонил, Соня мигом подняла трубку, и я умолкла на полуслове.
— Привет, Кармен, — сказала Соня. — …Да. Я насчет Назии, новенькой из четвертого. …Да. — Спустя несколько секунд она сказала. — Нет, ждать никак не могу. — Снова пауза. — Возможно, я ошибаюсь, но, по-моему, мы срочно должны вмешаться. — Пауза. — Да, если можешь, прямо сейчас. Заеду за тобой, по дороге расскажу в чем дело… Конечно. — Еще секунда молчания. — Да, позвоню тебе снизу, не волнуйся. Буду через десять минут.
Соня закончила разговор, вскочила, схватила со стула сумочку.
— Извини, надо бежать, — сказала, перекладывая мобильник в карман пальто.
— Если хочешь, поеду с тобой, расскажу, что всплыло.
Соня — она уже стояла в дверях — нетерпеливо обернулась:
— Если ты не против, лучше бы тебе остаться в школе. Помоги Кларе подготовиться к концерту, будь добра. Она мне вчера сказала, что все в порядке, но я, возможно, не успею вернуться к началу, а Клара вряд ли справится одна.
— Конечно, останусь.
— А насчет Гилье… — сказала она, украдкой покосившись на часы. — Вот вернусь, и все обсудим, хорошо?
Я засомневалась, но Соня слегка склонила голову набок, заулыбалась.
— И вообще, Мария, я доверяю твоим выводам, — донеслось уже из коридора. — Я совершенно уверена, ты не ошибаешься.
Дверь закрылась со щелчком, громко раздавшимся в могильной тишине, которая царила этим утром в школе, за окнами что-то глухо зарокотало — гром все ближе. Я села на место Сони, раскрыла папку. Часы в компьютере показывали десять утра, и я мимолетно подивилась — почему до сих пор никто не пришел? Но тут же вспомнила: сегодня последний день триместра, дети придут в одиннадцать, а в полвторого, когда закончится концерт четвероклассников, школу запрут до конца каникул.