Я снова уселся поудобнее.
И спросил:
— Мелких?!
Сеньорита Соня медленно кивнула. Она молодая, шатенка, глаза черные, блестящие. Хорошенькая, ее даже строгий взгляд не портит. Когда улыбается, выглядит старше.
— Да.
— Я вас слушаю.
Прежде чем заговорить, она глубоко вздохнула.
— Во-первых, вы должны знать, что далеко не все дети в классе… стремятся подружиться с Гилье… — Я смолчал. И по ее лицу понял: это еще не все. — Он живет в собственном мире и с виду доволен жизнью, но держится в стороне от коллектива. Собственно, с тех пор, как он перешел в нашу школу, он общается практически только с Назией — это девочка из Пакистана, тоже новенькая, тоже пришла к нам в этом году. Я так понимаю, ваша соседка?
— Ага. У ее родителей мини-маркет на первом этаже нашего дома.
— Да, я так и поняла.
— Люди приличные. Все делают маленько по-своему, ну знаете, у них свои обычаи и вообще, но люди честные.
Она улыбнулась, но как-то мимолетно.
— А еще… Гилье такой книгочей, — сказала она, слегка всплеснув руками. — Ваш Гилье читает беспрерывно: в столовой, на большой перемене, на всех переменах, причем не самые обычные книжки для своего возраста. Более… сложные, я бы сказала. Не знаю, в курсе вы или нет.
Теперь улыбнулся я. Это я-то не в курсе? Как я могу не замечать, что мой сын читает запоем? Хотел было ее срезать, но смолчал. А потом, видя, что она все еще ждет ответа, сказал:
— Любовь к книжкам — это у него от Аманды. В этом — ну, вообще-то не только в этом — они два сапога пара. Аманда может читать часами. Она всегда читала. Иногда даже на ходу, на улице — можете себе представить? Иногда гляну — а она читает в супермаркете, толкая перед собой тележку, или на кухне у плиты…
— Да-да, понимаю, — сказала Соня без улыбки.
Тут раздался гвалт и за окном, выходящим в коридор, толпой пронеслись дети. Я вытянул шею, ища глазами Гилье, но так и не разглядел — может, его там не было? Сеньорита подождала, пока они скроются из виду.
— Кроме чтения, мое внимание привлекли еще два нюанса, — продолжила она. — Во-первых, то, что Гилье увлекается… Мэри Поппинс. — Я смолчал. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и я ждал, что-то она скажет дальше? — Меня это очень заинтересовало с самого начала, но… видите ли… Скажу вам честно: ребенок перешел к нам из другой школы, и потому мне не хотелось придавать этой подробности чрезмерное значение. В таком возрасте дети часто сродняются с самыми разными фантастическими персонажами и иногда… как бы лучше выразиться… воспринимают их просто как дополнительных членов семьи, так сказать. Такое у них внутреннее ощущение… ну, вы меня поняли.
— Чего уж не понять.
— Но на днях на уроке кое-что произошло, мелочь, но мне она бросилась в глаза. Поэтому я и решила вам позвонить — мне хотелось бы обсудить этот случай с вами.
По голосу я заметил: волнуется. Сердце нехорошо екнуло. Осенило: сейчас она скажет что-то, что мне совсем не понравится. И на секунду я проклял Аманду: почему ее со мной нет, почему она не сидит тут рядом со мной?! «Аманда, нам полагалось бы сидеть тут вдвоем. Вместе. Как раньше, будь ты неладна», — думал я, пытаясь сосредоточиться на том, что вот-вот сообщит училка.
Откинулся на спинку стула, сглотнул слюну. И сказал:
— Ну, я вас слушаю.
Через час, когда я по дороге домой зашел выпить кружечку пива в бар на углу, в голове все еще звучали последние минуты разговора.
«Сеньор Антунес, а теперь я вам расскажу, почему я решила, что Гилье не помешает побеседовать с нашим школьным консультантом, чтобы она немножко за ним понаблюдала. Если бы Гилье хотел стать „таким, как Мэри Поппинс“, когда вырастет, в этом не было бы ничего особенного, — вот что она мне сказала. — Мы знаем, что дети могут совершенно по-разному воображать свое будущее, а Мэри Поппинс олицетворяет ценности, в которых, естественно, ничего опасного нет. Наоборот, я бы назвала ее всецело положительным образцом для подражания».
Не скрою, мне слегка полегчало.
«Но вот что привлекло мое внимание: Гилье не сказал, что хочет быть „похожим на нее“, — нет, он сказал, что хочет „стать Мэри Поппинс“, — уточнила Соня, вертя в пальцах авторучку, не спуская с меня глаз. — Сеньор Антунес, есть очень большая разница между желанием быть похожим на кого-то и желанием быть этим кем-то, и, думаю, с учетом его обособленности от класса и его… гиперчувствительной натуры для нас это звоночек. Мы должны проверить: вдруг Гилье пытается что-то нам рассказать про свой внутренний мир, про свои страхи… как знать? Возможно, Мэри Поппинс — только верхушка айсберга».