Женщина просто переходила дорогу на разрешающий сигнал светофора, когда с диким хлопком, похожим на преодоление истребителем звукового барьера, её протаранил стильный чёрный автомобиль. Она аж подлетела и сделала сальто перед тем, как навсегда упокоится в собственной луже крови.
Вот и пришлось ей после собственных похорон пробивать неведомые границы потустороннего мира, чтобы добиться встречи с сыном и потребовать возвращения в мир живых. Ушло на это полгода. Полгода! За которые её тело успело опухнуть, лопнуть и истлеть, отчего от прежней внешности не осталось и следа. Вряд ли она сможет теперь безмятежно поужинать в кафешке или сходить в кинотеатр. Тут даже макияж не поможет. Разве висячие синими клочьями тухлые куски плоти на костях можно замазать тоналкой и скрыть платьицем с длинными рукавами? А удушливый аромат гнилой мертвичины скроет Шанель номер пять? Нет, и пробовать не стоит!
Сон представлял собой её смерть, на которую Илья смотрел откуда-то свысока. Как будто это съемочная площадка, а он выступает в роли оператора. Он видел всё до мельчайших подробностей, даже застывшее непонимание происходящего на лице бедной женщины, которая ещё была жива, когда кувыркалась в воздухе, подлетев на несколько метров над землёй. Разница между сном Ильи и былью заключалась в том, что чёрная как ночь иномарка, намытая до блеска, не скрылась с места происшествия, так и оставшись неопознанной, а притормозила, развернулась, проехала по лужам крови и телу несчастной, оставив за собой красные следы протекторов на асфальте. А затем встала на задние колёса, как делает это услужливый пёс перед своим хозяином, и обратилась к Илье голосом его мёртвой матери: «Илюша! Твоя мама жаждет на свободу! Надоело ей лежать в сырой земле до чёртиков! ‒ мигнула фарами иномарка, а решётка радиатора изогнулась в улыбке, которая должна была выглядеть очаровательной, но получилась до жути пугающей, ‒ Давай-ка, милый, бери лопату и дуй на кладбище»!
Но этого не хватило! Илья проснулся, покрытый бусинами холодного пота, пошёл на кухню, поправил яйца по пути, выпил холодной воды и убеждённый, что ему приснилась полная галиматья, вновь захрапел.
Тогда стиснув зубы, отчего из распухших от разложения десен в глотку лилась горькая густая масса, его мамочка, томящаяся в тесном гробу, снова и снова прокручивала перед сыном сцену своей смерти.
Немецкая иномарка скрывалась за поворотом, а женщина поднималась из лужи крови и с расплющенной головой, как сдутый пляжный мяч, протягивала руки к небу (одна из них явно была сломана, потому что находилась под неестественным углом) и кричала: «Сынок! Просто приходи на кладбище! Я жду тебя! И лопату прихвати, не забудь»!
Конечно, ей всё поправили перед тем как уложить в гроб. Руку вернули в прежнее положение, правда кость всё равно была сломана, что давало о себе знать при ковырянии крышки гроба. Её кисть замедленно выполняла команды, а порой изгибалась в обратную сторону и приходилось возвращать ей более-менее анатомическое положение, чтобы продолжать работу. Голову она ещё не ощупывала. В гробу это сделать не удалось из-за тесноты. А сейчас было не до этого. Нужно как-то выбраться из собственной могилы и предстать перед изумлённым миром и хлюпиком сыном, который явно не собирался помогать ей в этом.
Она упёрла руки в боки, покрутила головой, решив не тратить силы на призывы о помощи и сосредоточиться на ситуации. Хотя разве её силы теперь не были не иссекаемыми? Скорее всего, да, чем нет. Но сейчас не время проверять это. Она займётся этим позже. К тому же её мертвой плоти до жути хотелось жрать. Удивительно, но факт!
Земля её могилы была мягкой и податливой, но при этом не рыхлой. То что надо! Поэтому ладонями она проковыряла в ней углубление чуть выше гроба и вставила туда мысок одной ноги, переведя на него вес тела и, вцепившись в землю пальцами обеих рук, немного приподнялась. Что ж дырка отлично справилась с возложенной на неё задачей, удержав тело женщины на весу.
Она встала обратно в гроб и вырыла ещё несколько таких же углублений чуть выше. Теперь получилось что-то вроде скалодрома в земле, по которому она начала свой путь на свободу. Дырки скоро кончились, но податливая почва позволяла делать их по мере движения. К тому же это оказалось лёгкой задачей: работать приходилось всего одной рукой, пока другая и две ноги прочно стояли в ранее вырытых углублениях.