— Спасибо, — Бунцев говорил коротко и сухо. Он еле сдерживался.
Афганский майор понимал его состояние.
— Клянусь, мы узнаем, кто эти шакалы, и отомстим им за смерть наших советских друзей.
— Я посоветовал бы вам, товарищ майор, связаться с командованием и попросить сообщить министерствам внутренних дел и госбезопасности. У них больше возможностей быстро установить, какая банда учинила это злодеяние.
Подошел Пузанов и доложил:
— Генерал-лейтенант Дубик уже направил сюда специальную группу.
— Хорошо. Что нового?
— Нашли три лаза в каризы. Мои люди ведут проверку.
— Проследите, чтобы были осторожны. Можно напороться на мину или засаду.
— Я связался с майором Шукалиным, попросил собак.
— Правильно.
Бунцев разговаривал с афганскими офицерами, отдавал приказания подчиненным, а его голову настойчиво сверлила мысль: кто послал группу советских военнослужащих в район, где хозяйничали душманы?
Над головой пронеслась пара вертолетов. Радист протянул комбату наушники и микрофон. Сообщал Першин:
— Южнее, в пятнадцати километрах, наблюдал продвижение афганского подразделения. Они идут от шоссе к западу. Душманов не наблюдаем. Наш десант высаживается в горах на указанных точках.
Бунцев увидел спешившего к нему командира второй роты. Пузанов держал в руках какой-то сверток. Закончив разговор с Першиным, Бунцев пошел ему навстречу. Тот доложил:
— Вот, в одном из каризов обнаружили. Душманы наверняка туда смылись.
Пузанов развернул сверток, и Бунцев увидел бронежилет.
— Что-то новое? — спросил он.
— Так точно, керамический японский.
Бунцев достал пистолет и выстрелил в защитный жилет. Пуля надорвала только матерчатую обшивку. Подполковник пнул жилет ногой.
— Прикажи, чтобы бросили в БТР, потом рассмотрим.
Подполковник повернулся и направился к бронетранспортеру, где его дожидался с передвижным КП замполит.
— Бочаров на связи?
— Да. Только что сообщил, что рота заняла вот эту позицию, — Шукалин показал на карте уже отмеченные карандашом места, где находилась первая рота.
— Растянутость большая, — задумчиво произнес комбат. — А места там паршивые: ущелья, каньоны, сотни пещер.
— Да и троп очень много.
Бунцев еще некоторое время смотрел на карту, а затем подошел к радисту.
— Связь с первой ротой.
Медленно, растягивая слова, Бочаров доложил:
— У меня порядок, нахожусь на заданных позициях, укрепляюсь.
— Возможно, тебе придется остаться на ночь, подготовься и имей в виду, что от автомобильной дороги с востока в твоем направлении двигается афганское подразделение. Скоро тебе сообщим их частоты.
Бунцев сразу же связался с Мисником и попросил продумать план действий на случай, если Бочарову понадобится помощь.
Афганское подразделение не успело до наступления темноты соединиться с советской ротой и остановилось на ночь в восьми километрах от нее.
Уже стемнело, когда комбат еще раз связался с Бочаровым. И хотя голос у командира роты был спокойным, подполковник уловил в его словах озабоченность.
Бунцев еще и еще раз проигрывал варианты действия Бочарова.
Бочаров переговорил по радио с командирами взводов, требуя, чтобы они лично разобрались с каждым отделением, продумали взаимодействия людей и связь между собой, огневую поддержку друг друга.
В заботах наступила ночь. Под прикрытием темноты двинулись в секреты небольшие группы десантников.
Отделение старшего сержанта Шувалова получило задание выдвинуться к югу и держать под контролем четыре тропы, ведущие к позициям роты.
Шувалов, разбивая отделение на группы, назначил Коблика старшим одной из них, выделив ему в подчинение Банявичуса и Турлакова. Им поручалось занять позицию между двумя тропами и не пропустить противника к вершине, где находилась их рота. В ночном бою самое страшное — это внезапность, и надо было во что бы то ни стало обнаружить противника на подходе.
Коблик уже не раз бывал в дозорах и чувствовал себя сейчас уверенно. Он поручил Турлакову следить за тропой справа, а Банявичус контролировал тропу слева.
Ночное афганское небо необычайно красивое. Низко висят огромные яркие звезды. В горах стоит величественная тишина. Луна светит ярко. Можно было разглядеть любой камушек. С одной стороны было хорошо: противник незамеченным не пройдет, но, с другой стороны, очень легко можно выдать и себя. Десантники не сговариваясь натянули на лица пятнистые маски и замерли.
От мысли, что они находятся впереди всех и от них зависит сейчас многое, даже жизни ребят, которые сидят на позициях выше, Коблик и его товарищи испытывали гордость и большую ответственность.