— Ты что! — вскочил на ноги Леонов. — Совсем сдурел?!
Возмутился и Николаев:
— Поищи для этой цели других! Мы будем со всеми до конца. Или все вместе прорвемся, или все вместе погибнем!
— Спокойно, не орите! — повысил голос и Тамарин. В камере стало тихо, все заинтересованно смотрели на них.
Тамарин объяснил, о чем идет речь.
Антон видел строгие, задумчивые, измученные лица товарищей. Ему до слез стало жалко и себя, и этих молодых людей.
Первым подал голос Викулин:
— Я считаю, что в этом есть смысл. А может, действительно на Родине думают, что мы предатели. Это пострашнее смерти. Подумайте, мужики, может, вам ради нас всех и стоит пойти на этот шаг.
Другие сомневались в целесообразности такого поступка: заставят дать подписку, предложат выступить перед журналистами, потребуют дать сведения об. армии. Но все же большинство поддерживало Тамарина.
— Мы же таким образом изобличим пакистанское правительство во лжи.
— Спасем других наших парней, которые томятся в душманских тюрьмах в Пакистане..
— Сообщим о себе правду на Родину.
— На Родине выступите перед иностранными журналистами и расскажите всю правду.
Брей сочувственно смотрел на Антона и Алексея.
— Ой, хлопцы! Я понимаю, как это тяжело — публично отказаться от Родины.
Тамарин насколько мог приподнял руку и твердо сказал:
— Тихо, товарищи! Младший сержант Леонов и рядовой Николаев, слушайте приказ! Вам поручается от имени военнослужащих, содержащихся в этой камере, попросить политическое убежище, а затем, при первом же удобном случае, явиться в советское посольство и все рассказать. В связи с этим, в целях конспирации, вам запрещается наносить какие-либо повреждения кандалам, пусть их душманы снимут сами.
ОН — НЕ «АФГАНЕЦ»!
Последнее время Вера Федоровна поняла, что ее жизнь наполняется новым смыслом. К ней все чаще стали обращаться такие же, как и она, убитые горем женщины. Вера Федоровна чем могла помогала им. Она не стеснялась пойти в любую инстанцию, добиваясь справедливости в отношении семей погибших. Вера Федоровна завязала переписку со многими матерями погибших в Афганистане ребят.
Как-то после работы Вера Федоровна забежала в госпиталь к Павлу Чайкину. Он все-таки рискнул на еще одну операцию, чтобы получить возможность ходить без постоянных мучительных болей. В палате лежали еще трое молодых парней. Все они «афганцы». Один паренек был неместным. Уже прошел месяц, как его навестили родители, живущие в далеком Свердловске. Вера Федоровна не поленилась еще раз сходить на рынок — благо он был недалеко — купить фруктов и снова вернулась в палату, угостила паренька и его соседей по палате.
Поговорив с ребятами и взяв у них письма, чтобы бросить по дороге в почтовый ящик, Вера Федоровна ушла.
Сергея дома еще не было. Вера Федоровна знала, что он договорился со своей девушкой встретиться после работы. С грустью подумала о том, что у Сергея все шло к свадьбе, но беда с Колей отодвинула эти планы на неопределенный срок.
Долго ворочалась в эту ночь Вера Федоровна. Слышала, как пришел поздно Сергей, как он, стараясь не шуметь, после ужина мыл посуду. Проснулась, как всегда, в шесть тридцать, приготовила завтрак и пошла на работу.
В это время она еще не знала, что сегодня ей придется столкнуться еще с одной подлостью.
Ровно в десять позвонил ее начальник и спросил:
— Вера Федоровна, вы ходатайствовали о зачислении в институт бывшего солдата-«афганца»?
— Да.
— Тогда позвоните проректору, у которого вы были.
Удивленная тем, что она понадобилась, Вера Федоровна тут же позвонила проректору.
— Вы бы не могли приехать. ко мне к двенадцати часам? — спросил проректор.
— Ну, разумеется, — не раздумывала она.
— Ну вот и хорошо, — сказал проректор, — тогда и поговорим.
Терзаемая любопытством, Вера Федоровна входила в кабинет проректора. Она не сомневалась, что причина ее приглашения одна — Алефин, и, увидев Александра в кабинете, не удивилась. Здесь же находился незнакомый молодой человек в очках. Позже Вера Федоровна узнала, что он секретарь комитета комсомола института.
Проректор предложил Вере Федоровне стул и спросил:
— Вы хорошо знаете этого человека? — проректор указал на Алефина.
— Нет, я его знаю недавно, — смутилась Вера Федоровна. — Мне о нем рассказали друзья, и я решила ему помочь. А что случилось?
— Сначала я вам сообщу, кто он, — жестко глядя на Алефина, сказал проректор. — Он самозванец и проходимец! И никакой он не сирота. У него родители живы и здоровы. — И жестом останавливая Веру Федоровну, которая хотела что-то сказать, продолжал: — Да-да, он всего лишь обыкновенный жулик. Этот молодой человек никогда в Афганистане не был и никаких ранений не получал.