— Слушай, Антон, откуда ты знаешь Коран?
— Читал. Нам показывали эту книгу, когда объясняли, как вести себя, чтобы не оскорбить афганцев, их веру в ислам.
— И ты все это запомнил?
— А сейчас многое вспоминается.
Постепенно все успокоились, ребята помогали Жу-раковскому. У него оба плеча были рассечены и сильно кровоточили. Несколько дней назад связной передал немного порошка и шепнул Сейсейбаеву, что им надо посыпать раны. Посоветовавшись, решили, что порошок используют позже, когда раны хоть чуть-чуть затянутся.
Наступило время обеда, но в камеру зашли охранники и увели Николаева. В последние дни представители западных спецслужб беседовали с каждым в отдельности, очевидно, решив, что уговорить по одному будет легче.
Николаев пришел через час.
— Вызвал меня Миллер. Как обычно, уговоры, обещания, ну и, конечно, угрозы.
— Ну а ты, что? — спросил Тамарин.
— Попросил время подумать.
— Когда снова вызовут?
— Обещал, что завтра.
Тамарин посмотрел на Леонова.
— Ну вот что, мужики, готовьтесь на завтра в поход.
— Как на завтра, — растерялся Леонов, — еще же есть время.
— Ну и что? Играть с судьбой мы не имеем права. Давайте подумаем, как вам себя вести.
Они уселись в углу и повели длительный разговор.
Ночь была тревожной. Мало кто спал, парни перешептывались. В помещении витал дух напряженного ожидания и тревоги.
Наступило утро. Дождливое и хмурое, с низкшйи тяжелыми облаками.
За Николаевым пришли скоро. Он бросил на друзей долгий прощальный взгляд и молча вышел. Его провели через весь двор, и Алексей еще раз убедился, насколько точной была схема, которую передали им афганские пленные.
В прохладной комнате его дожидались Миллер, Роберт и Торн. «Святая троица», — подумал с иронией Николаев. Первым заговорил Роберт, Торн переводила:
— Я понимаю так: благоразумие взяло верх? Надеюсь, что вы сейчас согласитесь с нашим предложением?
— Я даже не знаю, что делать… как мне быть…
— Решайтесь, Алексей, — настаивал Миллер. — Вы же приобретаете свободу, жизнь!
— Мне страшно решиться… вот если бы с кем-нибудь со своих…
— А оно так и будет, — уверенно сказал Роберт. — После вас начнут соглашаться и другие. Но мы оценим то, что вы были первым.
— Все равно одному страшно. Может, я еще подумаю пару деньков?
Роберт и его помощники видели, что Николаев «колеблется», наступил такой момент, что стоит только поднажать и он, этот русский, сдастся.
И они нажимали, уговаривали, обещали.
— Давайте еще кого-нибудь из ребят позовем? — предложил Николаев. — Здесь один на один я его постараюсь уговорить уехать вместе.
— А кого бы вы хотели? — спросил Миллер.
— Любого… можно, Жураковского или Салуецкого… ведь каждый колеблется, никак не осмелится… — Николаев специально не называл фамилию Леонова, выжидал, как и договорились прошедшей ночью.
И первым клюнул американец. Он что-то сказал Торн и Миллеру, упомянув при этом Леонова. О чем он говорил, Алексей, конечно, не понял. Но то, что он произнес фамилию Леонова, Алексей не сомневался. Миллер по-русски спросил:
— А если Леонова позвать, вы сможете его уговорить?
Николаев неопределенно пожал плечами.
— Зовите, попробую. Думаю, что и он в конце концов поймет…
Скоро привели Леонова. Миллер заговорил первым:
— Антон, вот Алексей принял решение переехать в одну из западных стран. Но он настолько привык к тебе, что хочет, чтобы вы начали новую жизнь вместе. — Он повернулся к Николаеву. — Ну что ты молчишь, Алексей, скажи ему сам.
Николаев «поколебался» немного, а затем встал с кресла и подошел к Леонову.
— Антон, мы же все равно погибнем здесь, сгнием как собаки. Давай уедем, останемся живыми. Пусть на чужбине, но жить. Давай, а?
Леонов сделал растерянный вид.
— А как я об этом ребятам скажу?
— А зачем говорить? Мы просто не вернемся к ним и — все тут.
— Они даже не узнают о том, что вы дали согласие, — торопил их Миллер.
— А куда мы поедем? — спросил Леонов у Николаева.
Алексей вопросительно посмотрел на Роберта. Торн перевела ему вопрос. Роберт спросил:
— В Америку хотите?
— Далеко… — задумчиво сказал Леонов.
— Тогда поезжайте в Англию, — предложил Миллер.
Леонов в смятении смотрел на Николаева.
— А может, рискнуть в Англию? Все-таки Европа…
— Давайте, ребята, решайте, не пожалеете, — Миллер волновался.
— Ну так что, в Англию? — спросил Николаев.
— А была не была! Давай!