— Вы все закончили? — спросил Бернел, пошевелившись.
— Да, наконец-то, — ответил Ройден. Они с Джаридом сняли куртки и сели за стол. — Мне еще далеко до тебя.
Бернел натянуто усмехнулся:
— Ну ничего, лет через двадцать пять все изменится.
Дрина поднялась со своего места.
— Мы уже отобедали, — с притворной бодростью в голосе сказала она, утирая слезы передником, — но и о вас не забыли.
Она отошла к очагу и наложила мяса в две тарелки, потом вернулась к столу.
Джарид и Ройден молча принялись за еду; спустя некоторое время Ройден оглядел стол с мрачным видом и жестко спросил:
— Кто-нибудь скажет, что здесь происходит, или нам придется догадываться?
Джарид не отрывал взгляда от тарелки, боясь отцовского приговора. Впрочем, он не меньше, чем брат, хотел узнать, что произошло между Баденом и родителями. Он понимал, что сам не отважился бы на прямой вопрос родители не потерпели бы этого. Но Ройден — другое дело. Возможно, потому, что он был старшим сыном и больше ладил с отцом, он мог отважиться на прямой вопрос, не опасаясь того, что его осадят. С самого детства Ройден пользовался своим положением в семье ради брата, воспользовался и сейчас.
Однако на сей раз Джарид испугался, что Ройден зашел слишком далеко. Бернел несколько мгновений молча глядел на старшего сына, а потом, к великому удивлению Джарида, улыбнулся, хоть и печально, и взглянул темными глазами на наблюдающего за ним с интересом мага.
— Баден, — сказал он непривычно мягко, — думаю, лучше, если ты выскажешься.
Баден пристально посмотрел в глаза брата, потом его худое лицо озарила улыбка, и волшебник кивнул в знак согласия. Джарид заметил, что со времени встречи в кузнице его отец и дядя стали лучше понимать друг друга.
Магистр посмотрел на Ройдена, потом на Джарида. Он заговорил, и голос его был более звучен и глубок, чем показалось Джариду днем.
— Род магии, — сказал он, — известный мне и всем членам Ордена, именуется Волшебной Силой. Но прежде чем она проявится, она пребывает внутри человека. Мы не знаем, почему некоторые наделены ею, а другие нет. Это дар богини Леоры нашей земле, — говорят, она любила Тобин более Лона и хотела оставить здесь знак своего благоволения. Как все дары Леоры, этот странен и непредсказуем. Но иногда он передается из поколения в поколение. Джарид, наверное, рассказал тебе, Ройден, что он узнал сегодня, — ваша бабушка и ее мать были в свое время могущественными Магистрами. Когда вы оба были маленькими, я приходил сюда и пытался найти признаки Силы в вас обоих. — Рассказывая, он переводил взгляд с одного своего племянника на другого, но теперь пристально смотрел на Джарида, и тот заметил, как оранжевое пламя мелькнуло в голубых глазах мага. — Я нашел то, что искал, в тебе, Джарид. И притом, это больше чем просто Знак. Ты можешь стать могущественным и искусным магом, как Лирис и Линвен.
Джарид почувствовал какую-то особую силу в словах мага и, сам не зная почему, поверил в них. В его сознании снова всплыл сон, в котором он испепелял разбойников волшебным пламенем.
Воцарилась напряженная тишина. Ее прервал Ройден.
— Полагаю, это означает, что я должен остаться работать в кузнице, сказал он с явной иронией. Никто не ожидал шутки, все рассмеялись, и напряжение спало.
Баден снова серьезно посмотрел на Джарида:
— В прошлый раз, много лет назад, я договорился с твоими родителями, что ты узнаешь обо всем, когда станешь старше. Приближается твой восемнадцатый день рождения, Джарид. Ты уже способен стать учеником мага. Пора тебе выбрать свой путь.
Джарид перевел взгляд с Бадена на отца, потом на мать. Все трое пристально смотрели на него, хотя и с разными чувствами. Магистр ждал, и глаза его блестели, как у ястреба, готового к охоте. Отец был мрачен, но моложавое лицо матери, мокрое от слез, светилось гордостью и тихой печалью. Когда Джарид наконец заговорил, его голос от волнения срывался на высокие ноты.
— Я не уверен, что достаточно хорошо понял, в чем суть этого выбора.
— Ну, — объяснил Баден, — ты выбираешь между жизнью, которую я вел как маг и член Ордена, служа стране и ее народу, и жизнью, которую ты знал здесь, в Аккалии, как школьный учитель и сын кузнеца.
— И как объект всеобщего любопытства, — с горечью вставил Ройден, которому приходится выносить косые взгляды и сплетни недоумков. Похоже, твой выбор ясен, Джарид. Иди с Баденом. У тебя есть сила, дар Богини. Ее надо использовать.
Джарид с печальной улыбкой повернулся к брату:
— Конечно. Но не так-то просто покинуть тебя и отца с матерью.
— Джарид прав. Решение вовсе не такое простое, как говорят Ройден и Баден.
Все повернулись к Бернелу, и Джарид отметил, что, хотя голос отца не такой глубокий и звучный, как у Бадена, кузнец точно выразил общее мнение.
— Скажи мне, Баден, — жестко спросил он брата, — разве это не правда, что, даже если мальчик решит остаться, он скоро обнаружит, что связан с ястребом?
Баден глубоко вздохнул:
— Да, вполне возможно. Но...
— И когда эти узы станут явными, — продолжил Бернел несколько мягче, глядя на Джарида, — не понадобится ли ему руководство тех, кто познал Дар Леоры, его силу и тяжесть?
Джарид видел печаль в глазах своего отца. С особой остротой он осознал, что тот хочет сказать о цене Дара, не оставляющего выбора, — юноше предстоял лишь единственный путь сквозь годы, помеченный вехами событий, над которыми ни он, ни его отец не властны. Дрина взяла большую руку Бернела в свои и приложила к губам. Он осторожно смахнул слезу с ее лица.
Казалось, прошло много времени, прежде чем Баден тихо ответил:
— Да, руководство познавших Дар ему явно понадобится.
Не сводя взгляда с матери и отца и ощущая невольный трепет перед грядущим, Джарид дал единственный возможный ответ.
— Тогда, Баден, — спокойно сказал он, — я отправлюсь с тобой.
— Великолепно! — воскликнул Баден, широко улыбаясь и окончательно утратив торжественно-суровый вид. — Тебе понадобится день, чтобы собраться и покончить с делами, а послезавтра — твой день рождения. Так что уходим на третий день. — Магистр встал и направился к двери, за которой была отведенная ему комната. Сова взлетела и опустилась ему на плечо. — Пожалуй, отдохну немного, и вам тоже советую. Нам предстоит много дел.
— Баден, подожди! — крикнул Джарид вслед магу, вскакивая на ноги. Куда мы пойдем?
Баден помедлил и оглянулся, глаза его засияли.
— В Амарид, куда же еще? На летнее Собрание Ордена.
Глава 3
Следующие два дня были наполнены суетой. Джарид не ожидал, что покинуть не только родителей, но и Аккалию ему будет трудно. Однако это был его единственный дом, его родина, и свой день рождения он провел, несколько часов прощаясь с друзьями и знакомыми. Учитель Фирт, похоже, особенно жалел, что Джарид уходит, — юноша ему нравился, да и трудно будет найти пареньку замену. Трое приятелей скинулись и купили Джариду дорожную сумку, а заодно и попросили прощения за то, что отдалились от него после истории с разбойниками.
Бернел и Ройден провели большую часть дня в кузнице, вечером вернулись с каким-то предметом, завернутым в холстину, и преподнесли его Джариду перед самым обедом. Развернув холстину, Джарид обнаружил кинжал в коричневых кожаных ножнах, с рукоятью из прозрачного черного камня, удобно ложащейся в руку. Он вынул оружие из ножен, любуясь блестящим серебристым клинком. Не в силах вымолвить ни слова, он вертел кинжал в руках, разглядывая тонкости чудесной работы.
— Не знал, что ты можешь ковать серебро, — тихо сказал Баден Бернелу. — По крайней мере настолько искусно.
Бернел смущенно улыбнулся:
— Я тоже не знал. Ройден все уговаривал попробовать... И повод нашелся не хуже любого другого. — Кузнец повернулся к младшему сыну. — Ножны — от Джоррина. Он благодарит за инструменты и желает тебе удачи.
Дрина тоже приготовила подарок: новую шерстяную куртку, достаточно теплую, чтобы защитить сына от холода в горах, которые они с Баденом собирались пересечь. Она была почти того же цвета, что и плащ Бадена. В широко раскрытых светлых глазах матери стояли слезы.