Вистарио потерял счет времени их поисков.
Скорее всего, годы, но кто мог знать точно в царстве, где время первой из вселенских «констант» не принималось в расчет?
Легионер Тысячи Сынов утратил надежду когда — либо снова увидеть это видение. Их поиски были такими же тщетными, как если бы, найдя послание в бутылке, выброшенной на берег, написать ответ и бросить его снова в море в надежде, что первоначальный отправитель прочтет его.
Но Магнус Красный отдал приказ, а невыполнение задачи, даже невозможной, означало накликать ужасную кару.
Лучше не появляться, чем вернуться с пустыми руками.
И вот, когда надежда почти утрачена…произошло чудо. Толпа разошлась, шепот превратился в крик и его источник открылся. Простая фраза: неоднозначная, и в тоже время зловещая.
«Древний ждет».
Немного осталось от грандиозного великолепия города, хотя Вистарио полагал, что когда — то он был прекрасен.
Его разрушители подошли к делу основательно. Земля все еще носила шрамы столь беспощадной орбитальной бомбардировки, что весь ее верхний слой обратился в пепел и спекшиеся камни. Поверхность напоминала плато из вулканического стекла, а ее очертания можно было распознать только с воздуха.
Вистарио примагнитил болтер к бедру и наклонился, чтобы поднять хрупкий кусок очень тонкого стекла в форме наконечника копья. Он повертел его в руках. Из отражающих глубин на него смотрели линзы его же шлема.
В один миг образ изменился.
Вистарио выпустил осколок и тот разбился, рассыпавшись неестественным порядком кусочков. Легионер увидел в этом смысл, но внезапный порыв ветер разметал осколки, прежде чем Вистарио отгадал его.
— Что ты увидел? — спросил Муршид. Он поднял болтер к его плечу, когда прочитал внезапное изменение в ауре Вистарио.
— Не знаю, — ответил тот. — Это было всего лишь мимолетное видение.
— Видение чего? — спросил Ахтар, наведя оружие на руины.
— Множества осуждающих глаз, словно отраженных в разбитом зеркале.
— Видение будущего или отголосок прошлого? — уточнил Муршид.
— Зачем спрашивать, если ты и так знаешь, — ответил Вистарио.
Они продолжили путь, направившись к центру города. Корвид точно знал это, хотя не мог объяснить откуда. Развалин стало больше. Возможно, здесь находился королевский дворец или иное важное городское строение.
— Вот, — сказал Муршид, остановившись у груды шлифованных гранитных блоков розового цвета, внешнюю сторону которых украшало подобие вихревого орнамента. — Они когда — то были частью чего — то большего.
— Разве все мы не были? — пробормотал Ахтар.
— Осторожнее, — предупредил Вистарио. — Любое оброненное слово, в конце концов, возвращается на Планету Чародеев. Судьба Ультара вас ничему не научила?
Это замечание заставило всех замолчать. Воспоминания об участи осколка культа атенейцев были слишком острыми.
— Ты можешь восстановить это? — спросил Муршид, вернув внимание блокам.
— Легко, — сказал Ахтар, очень хотевший задействовать свои силы. Он перешел в седьмое исчисление, чтобы поднять блоки, переворачивая их грубой психической силой и вращая вокруг их оси, пока камни не сложились вместе, словно трехмерный ребус.
Образовалась часть свода, семь метров в высоту и три в ширину, со шнуровым орнаментом, вырезанном на каждом циклопическом камне.
Вистарио подошел к возвышающейся арке и взялся за изучение резьбы.
— Они напоминают музыкальные ноты.
— Это именно то, чем они являются, — сказал Муршид. Он наклонил голову вбок и движением пальца повторял их линии, словно дирижер. — Каждый блок — это песня и часть большего творения, хоровой симфонии, воспроизведенной в камне и спетой теми, кто шел по боковым путям.
От слова Муршида в голове Вистарио пронеслась серия спутанных видений. О певцах и войне, об огне с небес: последняя какофония, заключительный занавес драмы…
— Нет, не заключительный занавес, — прошептал он. — Первое действие…
Чья — то чужая воля привлекла его внимание к потрескавшемуся терраццо некогда крытого черепицей прохода, а теперь открывшемуся благодаря восстановлению арки. Черепица блестела золотистыми пятнами в тусклом свете мертвого мира, и Вистарио опустился на колено, чтобы поднять одну вещь.
— Что там у тебя? — спросил Ахтар.
Вистарио перевернул находку, словно эстрадный исполнитель, крутящий монету между пальцами.