Вечером, 28 июня, его миссия завершилась, и он вернулся в Сабартес. Обратно он шел широкими быстрыми шагами, днем и ночью, останавливаясь только иногда, чтобы передохнуть, глотнуть воды, или поспать несколько часов чутким сном, не выпуская из рук посоха. Он думал о Гильельме, оставленной в обществе Берната, в маленьком домике недалеко от церкви Рабастен, где уже поселился добрый человек Фелип со своим учеником Гийомом Белибастом. Как и дом на улице Этуаль в Тулузе, как дом славной Себелии из Акса, как до недавнего времени дом Мартина и Монтоливы Франсе в Лиму, это был тайный дом Церкви. Дом, где жила пара добрых верующих — в данном случае Бернат и Гильельма — выставлявших напоказ свою вполне обыденную супружескую жизнь и употреблявших в пищу мясо, чтобы избежать подозрений. Но в этом доме укрывались еретические гости, тайно предающиеся компрометирующему целомудрию и опасному вегетарианству. Дом Церкви. Кроме Фелипа и Гийома, которые там фактически жили, другие добрые люди подполья находили там пристанище и укрытие, хранили имущество и книги; а верующие из Альбижуа и Тулузэ, пройдя фильтры проводников и паролей, всегда могли установить контакт с добрыми людьми.
Пейре не мог скрыть охватившего его изумления, когда узнал о новом статусе брата Берната. Послушник Церкви, Гийом Белибаст? Таково было единственное покаяние, наложенное на него добрыми людьми. Такова была цена осознания ужаса его преступления. Искупление Добром. Абсолютное и искреннее обращение на путь Справедливости и Правды. Фелип де Талайрак объяснил, что когда кающийся готов сделать этот выбор и принять его добровольно, сознательно встать на этот путь — и получит должное просвещение — тогда он и его братья посвятят Гийома как доброго христианина. Ради его спасения и спасения душ Божьих в этом мире. Неужели настанет день, когда пастух Гийом Белибаст станет добрым человеком?
Счастливый от того, что идет в горы к своим овцам, пастух Пейре Маури одновременно испытывал сильную тоску по тем, кого оставлял позади. По своей сестре Гильельме и другу Бернату, оставшихся в далекой земле Альбижуа. Возможно, им придется бежать от Инквизиции еще дальше. И по добрым людям. По добрым людям, приходящим ночью, неустанно бродящим по дорогам, проповедуя Евангелие и спасая души, от Сабартес до Керси. По добрым людям, которых новые обитатели Рабастен окружат заботой и преданностью.
Пейре знал многих из них в лицо: Фелип де Талайрак, молодой ученый, которого он любил за юмор и решительность; Старший Церкви, Мессер Пейре из Акса, который однажды вечером, в Арке, сделал юного пастуха добрым верующим — но отныне след его затерялся в Тулузэ, где он пребывал со своим сыном Жаумом; Жаум, проповедующий, как ангел, и у которого после того, как ужасно с ним обращались в Муре Каркассона, открылась на ноге не желающая залечиваться язва; стареющий Амиель из Перль, который, укрываясь от ветра, бродит по дорогам Кубьер; Мессер Гийом Отье с гладко выбритым лицом в сумерках на солье у На Себелии; Андрю из Праде с его резкими речами и приступами горечи; юный Рамонет Фабре; и еще один добрый человек, которого Пейре никогда не встречал, но Бернат говорил о нем с огромным уважением — Пейре Санс из Ла Гарде.
Пейре знал, что отныне он всегда будет стремиться на высокогорные пастбища. Впервые он достиг королевства настоящих пастухов, королевства, находящегося намного ближе к небесам, чем пастбища Монтайю и Разес. Он не знал, как теперь сложится его жизнь. Кто знает, где теперь искать добрых верующих — среди пастухов или людей оседлых, в Аксе, Монтайю, Тулузе, Рабастен или в горах? И куда Несчастье направит следующий удар? Кого Инквизиция схватит первым? Тех, из Альбижуа, или тех, из Сабартес? Тех, кто в низине, или тех, кто в горах? Гильельма просила брата, чтобы он приходил увидеться с ней. Она машинально теребила сарацинское украшение из красной кожи, украшение, которое она теперь всегда носила на груди. Бернат был более сдержан. Пейре ответил, что теперь ему будет трудно вырваться, потому что отныне он станет жить, как настоящий пастух, на службе у хозяина, от зимних пастбищ до летних. Бернат положил ему руку на плечо и сказал, что кто знает, может быть служба у добрых людей и гонения Инквизиции приведут к тому, что их пути еще пересекутся.