— Гоните вон эту Карен! — прошипел он помощнику режиссера. — Выдать ей жалованье и вышвырнуть на улицу!..
Бетти прошла в свою уборную разгоряченная, но довольная. Она давно уже собиралась сказать Ла Флоретт то, что думала о ней. Отдышавшись, она решила немедленно обратиться к Феллю, молодому режиссеру, который обещал ей роль в своей новой постановке. Мысль эта ей очень понравилась, и она улыбнулась…
В это мгновение в дверь постучала камеристка.
— Доктор Лэффин, мисс.
Бетти тяжело вздохнула. С этим визитером не так легко было разделаться…
Глава 6
Доктор Лэффин, как всегда, был одет в строгое черное платье, которое делало его еще более высоким и тощим.
— Добрый вечер, дитя мое! Почему вы не играете? — спросил он.
— Потому что Ван-Кампе выгнал меня, — спокойно ответила девушка.
К ее удивлению, лицо доктора осталось невозмутимым.
— Выгнал вас? Так, так… Все, что ни делается, все к лучшему. Вы, наверное, вернетесь домой?
— Нет, я найду другую работу.
— На этот раз я лишен возможности ссудить вас деньгами, — сказал он.
— У меня есть немного… — начала Бетти.
— Но, к счастью, — чуть повысил голос доктор, — я могу иным способом вывести вас из затруднения. Повторяю, вам нужно всего лишь вернуться домой…
Лэффин вынул из кармана отпечатанный листок и молча положил на стол. Девушка прочла текст и с недоумением взглянула на доктора.
— Это реклама конторок?
— Реклама усовершенствованной конторки Мортимера, — произнес доктор. — Таких конторок на рынке нет. Хотя внешне между ними и обычными конторками нет большого различия. Предположим, что прекрасная молодая девушка сидит у окна за такой конторкой… Вы представляете, какая толпа будет собираться там?
Бетти резко перебила его:
— Вы опять возвращаетесь к этому идиотскому предложению?
Лэффин невозмутимо кивнул.
— Но это оскорбительно для меня как для актрисы!..
— А вместе с тем, плата удивительно заманчива: пятнадцать фунтов в неделю. Вы начинали бы в одиннадцать часов утра и заканчивали бы в четыре часа дня, — настаивал он.
— Я уже сказала вам, что не согласна!
— А я очень хотел бы, чтобы вы согласились. Я, который взял вас из приюта, который содержал вас на свои средства, дал вам кров, образование, подобие семьи…
Девушка с трудом сдерживала гнев.
— Доктор, будем откровенны друг с другом. Я прямо скажу вам: несмотря на те материальные выгоды, которые вы мне предоставили, моя жизнь была крайне несчастливой. Я не желаю просить вас о помощи и уверена, что получу роль в новой пьесе Фелля!..
Пока девушка говорила, Лоффин спокойно вынул из ящика тряпку и стал протирать спинку кресла. Помолчав, он сказал:
— К счастью, я недавно познакомился с молодым человеком, который может оказаться весьма полезным в случае, если договор будет заключен. Он мастер по части рекламы.
Бетти тотчас вспомнила о молодом человеке, который преследовал ее всю последнюю неделю.
— Этот человек ждет за дверью, — невозмутимо продолжал Лэффин. — И я позволю себе позвать его.
С этими словами доктор своим неслышным шагом подошел к двери и сказал:
— Входите, пожалуйста!
Бетти тотчас узнала юношу. Одет он был довольно небрежно. Вдобавок, на щеке у него темнело большое пятно от чернильного карандаша.
— Мы, кажется, встречались, мисс Карен, — сказал молодой человек. — Доктор просил меня переговорить с вами относительно конторок, которые мы взялись рекламировать. Насколько я понимаю, ваше имя не должно называться… Жаль! В таком случае…
— Как вас зовут? — резко перебила сто девушка.
— Билл Хольбрук.
— Мистер Хольбрук, прошу вас запомнить раз и навсегда, что я не желаю принимать участия в авантюре, которую вы затеяли!
— Но я…
Девушка сделала нетерпеливый жест рукой.
— Я не питаю иллюзий относительно своих талантов. Я далеко не блестящая актриса. Но я люблю и уважаю свою профессию и категорически отвергаю ваше предложение!
Мистер Хольбрук в недоумении провел рукой по волосам.
— Я очень удивлен, мисс Карен. Доктор сказал мне, что дело улажено…
— Простите меня, мистер Хольбрук, — вмешался доктор. — Мы переговорим с вами позже…
Когда Лэффин и девушка остались одни, доктор вынул щетку и стал чистить свою шляпу.
— Окно будет готово ко вторнику.
Бетти покачала головой.
— Я же сказала, что не согласна. В понедельник я увижу Фелля и надеюсь, что он займет меня в своей новой пьесе.
Доктор пожал плечами и произнес:
— Тогда знайте, что в тот самый вечер, когда вы выйдете на сцену, на улицах Лондона появятся листки, где будет сообщаться, что вы — дочь человека, повешенного за убийство вашей матери.
Девушка побледнела.
— Вы не посмеете этого сделать!
— Вы были слишком малы для того, чтобы сохранить воспоминание о процессе, — продолжал доктор, — но вы, может быть, помните, как бескорыстный врач взял вас из приюта и дал вам воспитание.
Доктор ошибался. Бетти помнила и бледного человека на скамье подсудимых, и судью, и зал суда. Она помнила и пасмурное утро, когда ее увозили в приют. Она помнила, наконец, и то, как встретившая ее там маленькая девочка, грызя яблоко, сказала: «Вот та девочка, папу которой сегодня повесили». Она не поняла тогда, что это значит, но от начальницы приюта узнала, что никогда больше не увидит бледного человека, которого очень любила и много плакала в первые ночи…
Пользуясь подавленным настроением девушки, доктор сказал:
— Вам предоставляется случай отплатить мне за то добро, которое я вам сделал. К тому же, могу добавить, что конторки, которые вам предстоит рекламировать, являются изобретением вашего покойного отца.
Девушка вздрогнула.
— Вы непременно хотите, чтобы я это сделала? Хорошо, но предупреждаю, что это будет последняя услуга, которую я вам окажу.
Доктор торжествующе посмотрел на девушку.
— Нет, не последняя. Я требую еще одной. Я хочу, чтобы вы навсегда забыли о маленьком происшествии в Дартмурском болоте и о той диадеме, которую видели у меня. Вам ясно? Если вы когда-нибудь заикнетесь об этом — вы вообще никогда больше не откроете рта!
Глава 7
В воскресенье утром с Бетти приключилось неожиданное происшествие. Она оказалась на берегу верхней Темзы, где отметила два явления — что неподалеку стоит Билл Хольбрук, и что около нее увивается огромная оса.
Бетти, всегда боявшаяся ос, испугалась.
— Насекомое из семейства осиных, — громко сказал Билл и повторил его название по-латыни.
Бетти, однако, было не до латыни. Она вскрикнула, пошатнулась и оказалась одной ногой в воде. В тот же миг Билл оказался рядом, поддержал ее, а свободной рукой отогнал так напугавшее ее насекомое.
— Всякий человек, спасающий прелестную актрису от преследования осы, работает на пользу отечества, мисс Карен, — сказал он. — Я узнал бы вас, даже если бы не был представлен вам вчера вечером. Ни у кого на свете нет таких волос, как у вас! Подумайте об этом, мисс Карен! Отдайте вашу судьбу в руки Паутера, или, еще лучше, в мои, и через месяц у вас будет всемирная слава! Я ведь тот, кто создал всемирную славу «Стопликскому крему для сапог»! Вы, надеюсь, знаете этот крем?
Если Билл раньше просто не нравился девушке, то теперь она начинала ненавидеть его. Он был так молод, так отвратительно самодоволен и так примитивен…
— Паутер может дать вам славу, но в то же время Паутер везде ищет выгоду… Что же касается меня, то я с великим удовольствием, — скажу больше, — с любовью исполню свой долг…