— Халоги похваляется тем, что ведет свой род от великана Логи, — продолжал Люб, — кто-то говорит, что это какой-то огненный великан, другие же бают, что это просто иное имя Локи, великого обманщика. Правда оно или нет, кто знает, хотя, каждый кто глянет на Халоги, поверит, что в его жилах течет кровь какого-то великанского отродья. Мы одно время ходили вместе с ним в поход на Оркни, но потом поругались, когда он захотел себе присвоить добычу, что была моей по праву. Халоги хотел биться со мной, но другие ярлы сказали, что я был в своем праве и что если Халогиубьет меня в поединке, они станут сражаться с ними сами после этого. Не то, чтобы они так уж любили меня — просто побоялись, что если он сейчас отберет часть моей доли, то потом позарится и на их добро. Вот с тех пор он меня и ненавидит — и не ровен час он готовит еще какую-то пакость.
— Как он еще подгадал, чтобы нас подловить именно там? — заметил Стюрмир, — как знал.
— А может и знал, — мрачно кивнул Люб, — Халоги не только конунг и берсерк, но и колдун каких мало. И на службе у него немало колдунов, — и своих, с Халогаланда, и пришлых, финских. Он же еще тогда, когда понял, что силой ему моего добра не взять, наворожил там какую-то мерзость и отправил ко мне «послание». Халоги после той свары убрался из усадьбы на Оркни, где мы все зимовали, а спустя несколько дней, как-то ночью я проснулся — вижу по стене что-то черное ползет, наподобие паука, а посреди этой черноты — белое пятно. И быстро так ползет и прямо ко мне. Хвала богам, я кой-чего слышал о таких тварях: выхватил нож, да и метнул в пятно. Визг был такой, что вся усадьба проснулась — смотрят, а на стене мой нож торчит, а на нем — кость человеческая, вся в крови. Знающие люди говорят, что вовремя я успел ножик свой кинуть — еще чуть-чуть и задавила бы меня тварь Халоги.
— Но и на него нашлась управа, — сказал Стюрмир и коротко рассказал о встрече с жрицей Ран. Когда он закончил, Люб пожал плечами.
— Не знаю, что и сказать. На Хлёсе я бывал, дары оставлял, но большой дружбы между нами никогда не было. С тех пор как, — Люб оборвал сам себя, словно побоявшись сболтнуть лишнего и сменил тему, — все равно если Халоги еще раз мне попадется, то живым не уйдет.
— А что Хакон? — спросил какой-то знатный велет, сидевший рядом, — если он теперь якшается с Халоги и тоже хотел наложить лапы на принцессу?
— О Хаконе будет разговор с Гудфредом, — мрачно кивнул Люб, — вот приглашу его на свадьбу, там и поговорим, что делать с Химмерландом. Кстати, о свадьбе!
Он подал знак рабу, чтобы он наполнил чашу и поднялся с место, призывая всех к вниманию.
— Не первый раз я слышал за этим столом, — сказал он, — что негоже князю Велети оставаться без княгини — и мудрыми были те советы. Сегодня я решил, что женюсь на благородной деве Эльфгиве, от рода королей саксов и самого Водена. Рады ли вы за своего князя?
Со всех сторон разнеслись голоса, что со хмельным пылом поздравляли князя и будущую княгиню, что зардевшись сидела за столом. Стюрмир перехватил взгляд Этельнота, — принц Кента, усаженный Любом на довольно почетное место, не кричал хвалу вместе со всеми и довольно угрюмо косился на будущих молодых. Вообще, после приезда в Волин молодой англосакс несколько умерил свое рвение в вере: то ли послушался совета Стюрмира, то ли красоты и богатства столицы Велети и в самом деле произвели на него впечатление — так или иначе, до сих пор он никак не показывал своего недовольства. А теперь в его глазах светилась чуть ли не злоба — или точнее ревность, как вдруг понял Стюрмир. Он и раньше замечал, что Этельнот время от времени пытается уединиться с Эльфгивой, что-то горячо ей говоря, но раньше у фриза не было времени об этом поразмыслить. Впрочем, теперь это не имело значения — и сам Стюрмир, раздобревший от вина и еды, предавался мечтаниям о барышах, что сулит ему совместный фелаг с Бюрхтнотом и Любом — ведь он выполнил поручение короля фризов. Пока, конечно, этот брак не повлечет немедленный поход на запад, но, за время общения с молодым князем, Стюрмир почти не сомневался, что рано или поздно за этим дело не станет: Люб молод, горяч и честолюбив, ему уж точно польстит, что его потомки будут править одним из королевств Гептархии — или не одним.