Углубившись в подсчеты серебра, которое сулил ему успех нового дела, Стюрмир не сразу услышал о чем негромко переговаривается с князем один из сидевших рядом мужчин: светлобородый крепкий воин в плаще из медвежьей шкуры и серебряным браслетом на запястье. Фриз припомнил, что кажется, это был посланник тюрингов.
— Герцог Радульф моими устами предупреждает тебя князь, — говорил мужчина, — князь сорбов Древан нынче держит сторону Ростислава, великого князя Нитры. Сам Ростислав не так давно разбил Илека, кагана аваров и сейчас прибирает к рукам все земли каганата. И ходят слухи, что следующей землей куда он двинется с походом как раз будет Велеть.
— А твоему герцогу, что за дело до того? — спросил Люб, — сорбы и тюринги никогда не были друзьями Велети.
— Это правда, — кивнул тюринг, — и даже то, что Ростислав сейчас христианин не напугало бы нас — но только не когда веру в Распятого нам будут нести авары. Никто не хочет их на Янтарном море — и, думается, меньше всего ты.
— Тут ты не ошибся, — кивнул Люб, — как не прогадал и твой князь, когда послал тебя с этим предупреждением. Что же, значит погуляем на моей свадьбе еще веселее, чем я думал — как раз сюда и Гудфред подоспеет. А я пока пошлю человека в храм Моряны: пусть тамошние жрецы направят весточку мачехе.
Стюрмир заметил как изменился в лице посланник Тюрингии, да и по его спине пробежал неприятный холодок, когда он тоже понял, о ком идет речь.
В Новом граде
Своей рыночной площади в недавно возведенном граде еще не было — как не было, собственно, пока и самого города: только срубленный в устье Мутной княжий детинец, несколько капищ, да окрестные села, где жили вперемешку словене и меря. Однако, под началом князя Волха, несколько лет назад перенесшего сюда свою столицу из Ладоги, город быстро рос — а вместе с ним росло и число желающих приобщиться к данному поселению, открывающему торговые ворота на восток. Именно оттуда, вот уже несколько лет в Ладогу и дальше на запад тек поток серебра — сначала жиденький, но с каждым годом становившийся все шире и полновеснее. Вместе с халифатским серебром из арабских земель, через хазар и булгар, шли дорогие ткани, оружие и украшения. Навстречу же двигался встречный поток товаров — меха, воск…и рабы. С тех пор как князь Волх объединил под своим началом мерю, чудь, словен и часть кривичей, немало находников с запада — в основном свеев и велетов, — шло на службу князю, занимаясь не только стражей, но и охотой за людьми, чтобы потом гнать их на юго-восток, к хазарским работорговцам. Сам же торг обычно шел на одном из островов на Ильмене, напротив княжеского детинца.
Сейчас здесь стояло с пару десятков пленников — девицы и несколько парней, отловленных налетчиками в разоренных селах. Одетые в простые сорочки, стоя босыми на мокром песке, будущие невольники затравленно смотрели на окидывавших их оценивающим взглядом будущих владельцев. Хозяин полону, гут Бьёрн — дородный мужчина с мясистым лицом и темно-русой бородой, облаченный в шубу из медвежьего меха, — с самодовольным видом расхваливал свой товар, подчеркивая достоинства каждого из пленников.
— Посмотрите на этого здоровяка, — гудел он, хлопая по плечу светловолосого парня в изодранной рубахе, — на эти руки, плечи — хоть сейчас на галеру к румам. А от этого сладкого кусочка и я бы не отказался — счастлив будет муж, которому она согреет ложе.
В подтверждение своих слов он хлопнул по крепкому заду молоденькую славянку с толстыми русыми косами, стоявшую в простой рубахе с кривичской вышивкой. Та прикусила губу, чтобы не вскрикнуть, на ее голубых, словно васильки, глазах выступили слезы. Бьёрн расхохотался, потрепав девушку по голове как собаку, и, переваливаясь направился к следующей пленнице, вовсю расхваливая ее прелести.
Внезапно среди покупателей возникло смятение — северяне торопливо расступались перед парой, сошедшей с только что причалившей большой лодьи с мордой неведомой твари вырезанной на носу. Первым на берег ступил худощавый мужчина, лет тридцати, с темными волосами, охваченными серебряным обручем и такими же темными глазами, странно поблескивавшим на узком лице. Он носил темно-синюю свиту и черный плащ, расшитый серебром, серебряные же браслеты в виде кусающих свой хвост змеек, украшали и его запястья. Пояс, сшитый из черных и синих нитей, украшали фигурки с черными уточками, здесь же висел и зазубренный нож с костяным лезвием. На груди красовалась подвеска из черной меди, изображавшая похожую на ящерицу тварь с глазами из синего стекла.