Показательная расправа над Кастелом станет уроком не только для лангобардов, но и для других недругов. Их у авар хватало: на востоке точили клинки изменники-болгары, отпавшие от своих бывших владык, а на севере набирал силу Ростислав, князь Нитры и двоюродный брат Илека. Уже несколько месяцев молодой каган с опаской посматривал как Нитранское княжество мало-помалу подчиняло одно славянское племя за другим, неуклонно расширяя свои владения. Не так давно до Илека достигли известия, что и князь сорбов Древан, разбитый Ростиславом в верховьях Лабы, присягнул Нитре. Вместе под руку князя Нитры перешел и подвластный сорбскому князю Радульф, герцог тюрингов. Тогда же пошел слух, что Ростислав принял крещение от какого-то ромейского монаха, невесть как забредшего так далеко на север — не иначе, чтобы добиться благосклонности далекого, но все еще могущественного Царьграда. Так или иначе, средь карпатских гор вызревала новая, во многом еще непонятная сила, и Илек почти не сомневался в том, что вскоре после мятежного Кастела ему придется разбираться еще и с деятельным родичем.
Солнце уже стояло высоко, когда аварская орда, сгрудилась на берегу Залы, осторожно направляя нервно всхрапывавших коней в заиленную, неспешно текущую воду. На противоположном берегу стеной вздымался густой лес, через который, как знал Илек, идет кратчайшая дорога к Кастелу. Уже к вечеру все будет кончено.
Молодой каган и не подозревал, насколько он окажется прав.
Кони передних всадников, во главе с самим каганом, уже выходили на берег, пока задние шеренги еще вступали в воду, когда воздух взрезал громкий свист, тут же отозвавшийся множеством откликов по всему лесу. В следующий миг на аваров обрушился град стрел и копий, разом сразивших с пару десятков воинов. Воздух огласили крики боли, предсмертные вопли и громкое ржание коней. Отчаянно ругаясь, всадники что есть силы настегивали вставших на дыбы скакунов, пытаясь удержать их на месте, пока из леса летели все новые стрелы. В мгновение ока на броде воцарился настоящий хаос, в котором авары погибали, даже не увидев своего противника, вслепую пуская стрелы в густую чащу.
Впрочем, очень скоро враг появился наяву — пусть и совсем не оттуда, откуда его ждали. Спокойные речные воды вдруг всколыхнулись зеленой мутью и оттуда вынырнули рослые крепкие люди, облаченные лишь в мокрые штаны. Из-за зеленого ила, облепившего руки и волосы, они ошеломленным аварам они показались похожими на топильцов — злокозненных водяных духов, о которых рассказывали славянские рыбаки. Не обращая внимания на впившихся в руки и плечи жирных пиявок, на ходу сплевывая камышинки, которыми они дышали сидя в засаде, своими длинными, слегка изогнутыми ножами, эти воины подрезали сухожилия коням, а когда те, с жалобным ржанием падали в воду, добивали их всадников. В считанный миг Зала окрасилась кровью, пока авары разворачивали коней, чтобы вступить в схватку с наконец-то появившимся врагом. Аваров было много больше, чем нападавших, но застигнутые врасплох, вынужденные сразу вступать в ближний бой, они лишались многих преимуществ, которыми они обладали на более открытой местности. Люди и кони падали в воду, образуя своего рода запруду и на ней авары и славяне, — а гортанные крики и причудливые наколки покрывшие плечи и руки подводных нападавших они сразу же выдавали их род и племя, — сошлись в кровавой сече.
Конечно, опомнившись, авары в доспехах, быстро бы порубили своих полуголых врагов, однако времени у них как раз и не нашлось — из лесу послышался громкий рев рогов и на берег, ломая молодой подлесок, вылетели всадники в кольчугах и при оружии. Вслед за ними из кустов выломились и пешие воины, что-то кричавшие на германских языках — в то время как вопли всадников ничем не отличались от воинственных воплей «топильцов».
Илека, одним из первых вступивших на противоположный берег, пощадили вражеские стрелы, — лесные лучники целили прежде всего по тем, кто оказался на середине реки, — но именно он принял на себя и первый удар вырвавшихся из леса всадников. Выхватив меч, молодой каган успел сразить двух всадников, прежде чем он столкнулся со статным всадником в ладно подогнанной кольчуге и полукруглым шлемом, увенчанным фигуркой сокола. Синие глаза блеснули из прорезей на полумаске шлема, рот обрамленный рыжеватой бородой, искривился в довольной усмешке, когда всадник узнал своего противника.
— Ты?!!! — ненавидящий вопль сорвался с губ кагана, тоже сразу узнавшего своего врага. Глаза его вспыхнули от ненависти и, пришпорив коня, каган устремился вперед. Приподнявшись в седле, Илек обрушил клинок на голову врага, однако тот вовремя уклонился и удар пришелся в шею белого жеребца. Обливаясь кровью, жалобно заржавший конь упал, но его наездник, успев соскочив с седла, ударил в ответ, рассекая ногу Илека. Кровь хлынула из перерезанной артерии, каган попытался зажать рану рукой, но тут уже его конь, напуганный творившимся вокруг столпотворением, резко сорвался в галоп. Илек, не удержавшись, упал на землю и, прежде чем он успел подняться, его противник вогнал свой клинок прямо в распахнутый в воинственном крике рот.