С такими вот противоречивыми мыслями предводители воинства и вступили в Галиндское, или, как его называли на востоке, Голядское Поозерье: обширный заболоченный край, где средь густых лесов лежало множество больших и малых озер, с берегами поросшими камышом и аиром. Уже смеркалось, но Нергес, все больше беспокоившийся, что гривайтиса выберут без него, не согласился встать на ночлег, несмотря даже на застилавшие вечернее небо тучи и гремевший где-то в отдалении гром.
— Ночь время Велса, гром — голос Перконса и мы идем владениями Потримпса, — сказал сигонот, — во славе Троих явимся мы в Ромуву и пусть хоть кто-то попробует тогда сказать, что я не истинный избранник богов.
Войско шло восточным берегом озера Мамры, — вернее даже нескольких озер, соединенных множеством проток и ручьев, — выходя к месту, где вытекала речка Анграпа, приток Преголы. Чего не знали ни Рандвер, ни остальные князя, ни даже Нергес — это то, что на западном берегу озера уже стояло войско Волха, с горем пополам собравшего разбежавшихся воев, и Тройната, князя галиндов. Оба вождя, во главе собственных отрядов, встали лагерем близ топкой низины, поросшей папоротником и хвощами. Над ковром из мхов, скрывшим болотную трясину, горел зеленый костер, не требующий дров. Рядом хрипел умирающий раб-ятвяг с перерезанным горлом, неподалеку лежало еще несколько убитых рабов, с вырезанными на их телах рунами. Перед костром стояла Рисса, держа в руках свой нож с костяной рукоятью. Сквозь кровь, покрывшую лезвие тускло мерцали, насеченные на ноже руны. Серебряная монета меж голых грудей также мерцала призрачным светом. Помимо нее, нагое тело Риссы украшали и подвески из янтаря из запасов Тройната. В каждой янтарной бусине, мерцавшей золотистым светом, навеки застыли насекомые и мелкие ящерки.
— Зов мой, услышь, о великая Змея, обвивающая кольцами мир. Йормунганд, величайший из гадов земных и подземных, всколыхни земную твердь… Нидхегг, пожиратель трупов, Грабак, Гравёллуд, Офнир и Свафнир — восстаньте, чтобы помочь мне исполнить задуманное.
С болотом происходило что-то странное — будто диковинные цветы вспыхивали на вершинах папоротников призрачные зеленые огни. В воздухе скользили светлячки и летучие мыши, из ближайшего леска раздавались крики козодоев. Будто разверзлась трясина перед колдовским взором Волха и он увидел скрытые мхами и сфагнумом трупы, сохранившиеся в болотной толще, все, кого когда-либо засосала болотная трясина. Взор князя проникал и глубже — сквозь бесчисленные останки людей и животных, к погребенным в недрах земли костям чудовищных существ.
— Поднимите детей своих из черных пучин забвения, облеки кости плотью… Верни их в мир живых, на устрашение сынам человеческим…
В ответ этому мерному речитативу отовсюду слышалось шелест листьев, плеск воды, кваканье, шипение. Со всех сторон в болото сползались жабы, тритоны, ящерицы, ужи, гадюки, болотные черепахи, пауки, пиявки и бесчисленные насекомые…
— Жизнь есть смерть, тьма есть свет, — подхватил слова жрицы Волх, — Боже-Ящере, змиев пращуре, владыка морской и подземный, восстань из недр земных, из пучин морских.
Кусая, терзая, душа болотные гады раздирали в клочья друг друга, пожирая, чтобы тут же быть пожранными другими. Когти, зубы, жвала вонзались в плоть и размалывали хрупкие кости, кровь и яд окропляли болотную жижу, уже пропитанную человеческой кровью. Рисса торжествующе улыбалась, видя как в толще болота мечутся души принесенных в жертву людей, проникая вглубь земли. Вот и Тройнат, также кое-что понимавший в колдовстве вскинул над головой руки.
— Визунас, пожиратель трупов, рассек ваши тела, размозжил ваши головы, выжал и смешал вашу кровь, пробуждая тех, кто спал десять тысяч раз по десять тысяч зим.
— Именем Змея великого, — завершила выкрик Рисса, — да соединятся множество сильных в единого — непобедимого!
Жрица сорвала c груди подвеску, внутри которой застыла тварь похожая на большую муху с разбухшим красным брюшком, и провела по янтарю лезвием рунного ножа. Золотистый камень неожиданно легко распался на две половины и вместе с ним лезвие рассекло и мерзкого гнуса. Несколько капель крови упало в болотные воды и тут же ярко вспыхнуло зеленое пламя, освещая низину залитую кровью людей и гадов. Послышалось жуткое чавканье, болото пошло большими пузырями и вдруг обратилось огромным провалом. Вонь тысяч вскрытых могил наполнила воздух, земля приподнялась, будто уснувший великан вдохнул полной грудью и вдруг лопнула, высвобождая колоссальное, покрытое чешуей тело. Блеснули огромные когти, распахнулась исполинская пасть с острыми зубами и над землей пронесся оглушительный рев, которого вот уже миллионы лет как не слышал мир. Огромное чудовище с множеством широких плавников, толстой длинной шеей и пастью, полной зубов, подошло к Риссе, покорно склонив перед ней уродливую голову. Сноровисто взобравшись по гребнистой спине, жрица ухватилась рукой за острый спиной плавник и нетерпеливо ударила чудовище пяткой по чешуйчатому боку, издав громкое шипение. Тварь, развернувшись, нырнула в озеро и, вздымая огромные волны, устремилась вперед. Одновременно Волх с Тройнатом, повернув коней, направили дружины к Анграпе, куда уже подходило вражеское войско.