На Лонгривза выбранный мною тон в общении произвёл именно то впечатление, на которое я рассчитывала. Он заметно расслабился, почувствовав ко мне доверие, и охотно, не задавая мне неудобных вопросов, поделился со мной информацией о том, кто такие йенни.
- Давным-давно, в прадавние времена, предки йенни обитали на высокогорном плато с красивым голубым озером, с цветочными полянами и зелёными лугами. Они жили в пещерах скал или в землянках, вырытых в холмах. Разводили диких быков и торговали их мясом и шкурами. Хорошо жили древние йенни! Всё у них было: достаток, безопасность, мир. Их женщины были плодовиты, дети росли здоровыми и крепкими. Мужчины обеспечивали свои семьи пропитанием и один раз в три годичных декады спускались с гор в близлежащие селения. Там они обменивали свой товар на муку, соль, пряности, полотно, посуду... А ещё: заходили в таверны, чтобы отведать вина или пива. Потому что у себя дома они этого сделать не могли: старейшины племени наложили запрет на употребление напитков, от которых в мозгу туманится и слабеет воля. И вот однажды один из йенни после посещения таверны зашёл в храм богини Домны – хранительницы домашнего очага. Был он сильно пьян, и хмель туманил ему голову. Он изнасиловал жрицу богини, и она прокляла его. А потом верховные боги Пантеона решили наказать всё племя йенни – и изгнали их с земли предков, обрекли на вечные скитания. Целые кланы покидали насиженные места, и женские рыдания разносились по всем горным склонам. С тех пор у йенни нет своей земли, нет своего правителя и живут они по чужим законам. Скитаются, неприкаянные, по разным странам, зарабатывают себе на жизнь кто чем может. Единственное, что у них осталось от тех времён, это гордыня...
Лонгривз помолчал задумчиво и закончил свой рассказ словами:
- Изгнание йенни было очень давно, эльба. Очень давно. Ещё до того, как пал Эль’баин.
Пока мы беседовали, Перевозчик благополучно, ни капельки не надорвавшись, вытащил колымагу из грязи. И даже перенёс её на дорогу, оставив позади нашей повозки.
Старик окликнул Лонгривза, и тот, будто его дёрнули за невидимые ниточки, снова превратился в вертлявого непоседливого ребёнка.
- Ты добрая, эльба. Духи тебя любят, – неожиданно заявил он, глядя на меня с загадочной и немного лукавой улыбкой. – Так и велели мне сказать, что они тебя любят. Не веришь?
Мальчишка сложил ладонь лодочкой, поднёс её к уху, прислушался: как если бы вместо ладони была морская раковина, а он хотел уловить в ней призрачный шум прибоя.
- Вот! – воскликнул он, и его рот растянулся в широкой улыбке (от чего на его унылом от природы лице возник заметный дисбаланс). – Духи говорят, если тебе будет грозить смертельная опасность, они тебя защитят.
После этих слов Лонгривз снял с себя некий амулет на кожаном шнурке и повесил его мне на шею.
- Так велят духи, – объяснил он мне свой неожиданный поступок. И, махнув на прощание рукой, вприпрыжку побежал к телеге.
Глава 15
Благополучно разъехавшись с колымагой вислоухих, мы продолжили свой путь.
Я уж было прельстилась надеждой, что Перевозчик не станет надевать на меня наручник, однако он был непреклонен.
- Сиганёшь с повозки – ищи-свищи потом... ветра в поле, – проворчал он, пряча ключ от наручника, и подёргал цепь, проверяя её на прочность.
Как будто хрупкой эльбе, которой и без того уже пришлось столько всего пережить, было по силам разорвать толстые железные кольца.
Привалившись спиной к решётке, я смотрела в темноту (сумерки заметно сгустились, и внутри повозки воздух будто окрасился в чернильные тона) и размышляла.
Боль больше не беспокоила меня: кровотечение полностью прекратилось. Снадобье, которое приготовила для меня Джокоса, оказалось поистине чудодейственным. Благодаря его исцеляющим и благотворно влияющим на женский организм свойствам, я избавилась также от болезненных ощущений в груди. Кроме того, совершенно неожиданно для меня резко прервалась лактация. И о том, что природа подготовила меня к роли кормящей матери (которой мне, увы, так и не суждено было стать), теперь напоминали лишь сухие корочки на платье – пятна от высохшего грудного молока.