Когда дверь открылась, я невольно напряглась и повернула голову к вошедшему.
Визитёром оказался высокий плечистый мужчина лет сорока, с лёгкой серебристой сединой в коротко стриженных тёмных волосах. У него было довольно привлекательное лицо: худощавое, с крупным подбородком и правильными аристократическими чертами, в которых угадывалась надменность. Но его глаза – светло-голубые, холодные, колючие – напоминали осколки льда.
Увидев этого мужчину, я испытала не только страх. У меня почему-то появилась необъяснимая уверенность, что он непременно причинит мне зло.
Незнакомец вошёл уверенно, как к себе домой, одетый в огненно-красный плащ; на его чёрном бархатном берете развевались оранжевые перья. Высокие, под колено, сапоги из красной лакированной кожи, с длинной шнуровкой. На груди, поверх парчового жилета, лежит тяжёлая цепь с золотыми звеньями и овальным медальоном, усыпанным жемчугами. Руки стянуты перчатками, связанными из золотых ниток и украшенными самоцветами. Пальцы унизаны крупными перстнями.
Подойдя к кровати, мой первый за этот день гость остановился. Чуть склонился, заглянул под балдахин и вдруг резко схватил меня за запястье. Подержал пару секунд, нащупав пульс и считая удары моего сердца. Будто хотел убедиться, что я всё ещё жива. Проницательным, недружелюбным взглядом оглядел меня с головы до ног.
- Фу! Ну и кровищи здесь! – Задержав взгляд на простынях, брезгливо поморщился франт в берете. – Будто свинью зарезали!.. Хм, а ещё говорят, что эльбийская кровь голубого цвета. Выдумки дремучих простолюдинов! Сущий вздор!
Он отпустил мою руку, после чего придирчиво осмотрел свою перчатку, которая определённо стоила баснословных денег. Непонятно, что он хотел на ней увидеть? Боялся испачкаться кровью? Разве не заметил, что руки-то у меня чистые?
Что же это за тип такой... неприятный?
Наверное, у меня был очень красноречивый взгляд, потому что грубиян пригляделся ко мне и спросил:
- Ты меня совсем не помнишь? Не знаешь, кто я?
Я молча помотала головой.
- Джокоса сказала мне, что ты успела побывать в обители Морты, – продолжал франт, не сводя с меня пристального взгляда своих страшных глаз, от которого внутри у меня будто всё заледенело. – Но это к лучшему. По крайней мере, для тебя самой, Энфиселла. Потому что воспоминания из твоей прошлой жизни тебе уже ни к чему. Зачем думать о прошлом, когда будущего больше нет?
Глава 6
Я слушала и молчала. Я не знала, что сказать, как объяснить, что я не та, за кого меня принимают. И в то же время, внутренний голос подсказывал мне, что в данной ситуации мои чистосердечные признания сыграют против меня. Всё равно в мою правду никто не поверит. Зато меня могут быстренько объявить сумасшедшей. И тогда меня к моему малышу даже на километр не подпустят.
- Я – дюкс Ширисан, – наконец представился гость, хотя я уже и сама догадалась, кто он такой. И от понимания, что этот, мягко говоря, не внушающий симпатии тип – мой муж, мне стало совсем не по себе.
А ещё, меня насторожили его последние слова. Что значит: у меня нет будущего? Я теперь мать, у меня есть сын, о котором я должна заботиться!
- Я хочу увидеть своего сына, – сказала я, с мольбой глядя на дюкса. – Пожалуйста, муж, принеси мне его! Смотри, мои груди полны молока! Его так много, что я могла бы вскормить двоих. Моему ребёнку не нужна кормилица...
- Говоришь, полно молока? – Дюкс скептически выгнул бровь. – А ну-ка, проверим!
Он снова наклонился ко мне и, протянув руку, потрогал мою грудь. Потрогал так, как щупают на рынке помидоры, проверяя их на спелость.
Я не смогла сдержать отвращения и резко отклонилась назад. Чувствовала, как горят щёки от охватившего меня негодования. И едва сдержалась, чтобы не влепить дюксу звонкую пощёчину. Хотя не помешало бы...
Минуту дюкс смотрел на меня в глубокой задумчивости, и я надеялась, что смогла уговорить его, пока он не заявил:
- Я слышал, что у женщин, которые перестают кормить своих детей грудью, молоко со временем совсем пропадает. Потерпи немного, Энфиселла! И ты избавишься от этой дурацкой навязчивой идеи кормить моего сына своим эльбийским молоком.
- То есть как это: потерпи? – возмутилась я. – Это и мой сын тоже!
Ширисан покачал головой:
- Будет лучше, если ты никогда не увидишь этого ребёнка. – Его голос звучал невозмутимо. А потом он прибавил жёстко, чеканя каждое слово: – И ты его никогда не увидишь.