– Мы не шумим! – и весь класс загалдел, как цыганский табор.
– Отставить вопли! – голос Петра Брониславовича был громче табора. – Смирно, орлы. За Сергея Никитича вам должно быть стыдно с полной выкладкой. А вот откуда у вас столько сырков – это вопрос на засыпку. В столовую сколько человек ходят? Три калеки с половиной. А почему, спрашивается? Где забота о собственных подрастающих организмах? На собрании родители говорили, что всем деньги на обеды будут давать. И где эти деньги?
Снова воцарилась тишина.
– А я знаю – где. Все они оседают на прилавках окрестных ларьков, превращаются в эти, так сказать, бирюльки. – Петр Брониславович повернулся к одной из девочек. – Зачем вот тебе, Редькина, столько колец на ушах?
– Это… мода, – пролепетала веснушчатая комичная Редькина.
– Мода? Это не мода, это называется – елка. Ты, Зоя, хорошая девочка, а эта раскраска тебя… ну, так сказать, демаскирует. Отличает от детского возраста. Все снять и ходить в косынке.
– В косынке? – на глазах Зои Редькиной выступили слезы.
В классе хихикнули.
– Самая мода. А ты, Мамед, почему весь дневник какими-то бумажками облепил? Что молчишь? – Петр Брониславович поставил руки в боки. – Это у тебя не дневник, а чемодан туриста какой-то. Прямо «Мистер-Твистер, бывший министр» получается. Оторвать. Где эстетика в наших рядах? Мы и так отстаем от нашей параллели по всем показателям.
– А физкультура? – удивленно выкатил глаза круглолицый лопоухий парнишка.
– Это да. Тут вы правы. – Петр Брониславович улыбнулся и остановил свой ход по классу. – Тут ваша палка о двух концах – бумеранг.
Арина, до сих пор стоявшая у двери, ничего не поняла, вытащила конфету на палочке и развернула фантик.
– Так, сколько времени от урока прошло? – Петр Брониславович вытащил пейджер. – Ага. Двадцать пять минут. Считайте, что географию вы благополучно сорвали. Произведем, так сказать, разбор полета. Где сырки взяли? Каким путем они попали в ваши хулиганские руки, если почти никто в столовой не ест? Или вы обкрадываете своих младших товарищей?
– Э… – начал было сидящий за первой партой ученик с одухотворенным выражением лица.
Но тут же получил в спину удар кулаком.
– Я не спрашиваю тебя, Мыльченко, правдивая душа, – погрозил пальцем Петр Брониславович. – Шибай Костя, это твои проделки?
Стукнувший одухотворенного лопоухий парнишка изобразил крайнее изумление.
– Тут меня не проведешь, тут я вас как облупленных знаю. Отвечать со всей откровенностью. Костя Шибай, говори.
– Да я их под столами собирал. – Лопоухий Костя Шибай захлопал глазами, потому что Петр Брониславович грозно над ним навис. – Надкушенные.
– А как они там оказались? Грустно, ребята, что ваши соратники игнорируют, так сказать, продукты питания…
– Так вот мы же их и подобрали! – радостным голосом крикнул коротко стриженный. – Вы же сами нас учили уважать пищу.
– Мы же санитары леса! – добавил кудрявый Мамед. – Подбираем мусор и отходы, чтобы грязи меньше было. И перерабатываем. То есть используем.
– Хм… Вот ведь. – Петр Брониславович задумался. – И не поспоришь.
Седьмой «В» с облегчением завозился на своих местах.
– И все-таки это низко, ребята, подкладывать учителю такие, ну… штуки. Даже в знак протеста. Давайте эти проблемы решать в честном бою…
– Ура!!!
– Я хочу сказать – в виде дискуссии. С Сергеем Никитичем я поговорю. Но чтобы мне за вас было не так позорно, я…
Все восемнадцать человек седьмого «В» благодарно заверещали на разные голоса, Петру Брониславовичу пришлось снова их успокоить.
– А сейчас я пришел вам сказать, что нашего полка прибыло. – Петр Брониславович вывел Арину к учительскому столу. – Арина Балованцева, ваша новенькая.
Весь класс с интересом посмотрел на новенькую, на которую в пылу разгоревшейся дискуссии с учителем никто не обратил внимания. Это была обычная девочка среднего роста, одетая в короткую юбку и короткую курточку китайского летчика – с большим количеством карманчиков и нашивок. На ногах у новенькой были высокие шнурованные ботинки «Гриндерс».
– Вот, значит. Прошу любить и жаловать. Ариночка, ты правильно попала. Ребята у нас хорошие, учатся, стараются. Нет, правда, ни одного отличника. Да, это вот минус… Ты не отличница?
– Я еще не решила.
Петр Брониславович несколько растерялся.
– Ну так вот, будешь у нас учиться, познакомишься с ребятами, – торопливо заговорил он. – Садись куда-нибудь.
– На уроках мне нужна отдельная просторная парта, – спокойно заявила новенькая и направилась куда-то по проходу между партами.
Весь класс следил за ней. Новенькая подошла к последней парте у окна. За ней одиноко сидел спокойный молчаливый ученик.
– Тебе принципиально занимать именно эту? – обратилась к нему Арина.
– А тебе что – одной вся парта нужна? – удивился Петр Брониславович.
– Да, мне так удобнее, – ответила девочка.
Весь класс обернулся к последней парте. Никто и никогда не высказывал своих претензий к Вите Рындину, который поднимался сейчас со стула и сгребал со своей парты потрепанную сумку. С бывшей своей парты.
– Спасибо, – улыбнулась Арина и уселась как можно удобнее.
– Ну, ты даешь, царица полей. – Петр Брониславович удивился еще больше, но не стал этого показывать ученикам, а лишь строго сказал: – Вот что, братики-сударики, поскольку наш класс хуже всех посещает столовую, мне сделали замечание. Это не дело. Поэтому завтра все как один должны принести деньги на обеды. Завтра – пятница, последний день сдачи денег. Так что смотрите у меня, гаврики… Я сам приду к вам перед последним уроком и соберу деньги. Вопросы имеются?
– Нет! – пронесся по классу покорный вздох.
– Вот и хорошо.
Зазвенел звонок, но все боялись Петра Брониславовича и не двигались с места.
– Ребята, здоровье – не игрушка. Чтобы деньги на питание сдали в полном составе. И ели, – добавил Петр Брониславович, собираясь уходить. – А я найду способ поприсутствовать на посещаемости столовой…
Петр Брониславович удалился. Тут же в кабинет влетел Сергей Никитич. Брюки его были в порядке, но ядовитая улыбочка на маленьком крысином личике не сулила ничего хорошего. Класс, рванувший было вон, остановился.
– Ну, я вам за это устрою, – схватив журнал двумя руками, проскрежетал Сергей Никитич. – Вы у меня из двоек не выберетесь! У всех, у всех будут двойки по географии, так и знайте! Вот он, журнал, у меня! А вы против журнала – никто! Идите, идите…
И седьмой «В» покинул кабинет географии. Веселье по поводу сырковой мести забылось. Теперь начнется другая месть – журнальная, двоечная. От Сырника, как в глаза и за глаза в школе называли Сергея Никитича, ничего хорошего ждать не приходилось. Ребята поняли, что своей сырковой местью сделали себе еще хуже…
Вместе со всеми уходила и новенькая. Покидая кабинет, она с интересом с головы до ног осмотрела учителя географии, закинула ранец за спину и вышла в коридор.
Так в седьмом «В» появилась новая девочка. Все уроки напролет она спокойно сидела за своей последней партой, присматривалась ко всем. Новенькая ни с кем не разговаривала, только один раз, посмотрев на расписание уроков, вывешенное на специальной доске в коридоре, она спросила у одной из одноклассниц, что стояли рядом с ней:
– А что это за урок такой – алгебра?
При этом новенькая поставила ударение в этом слове на слог «ге».
– Какая еще «алгéбра»? – усмехнулась Даша Спиридонова, крупная девочка, которой до всего всегда было дело. – Алгебра! Ты что, не знаешь, что такое алгебра?
– Не-а, – пожала плечами Арина.
Даша презрительно фыркнула. И Арине пришлось объяснить другой девочке, которая стояла здесь же рядом с ней и удивленно хлопала глазами.
– В той школе, где я училась, не было такого предмета.