«Отец, папа, пахан! Аха, значит, скоро сюда пожалует и сам главарь шайки», — догадался Глеб и, затаив дыхание, принялся внимать дальше.
— Мой папа, между прочим, вотчины своей не имеет, — огрызнулась молодуха. — Он честный окольничий, мотается на границу чуть ли не каждый месяц и всё это за один оклад. Ни то, что некоторые, которые на рынке ведьминой водой промышляют!
— Денег, значит — нет, а книги на какие шиши тогда покупаются? — Пристыдила молодую бывалая подельница.
— Это моё личное дело, в которое я вас, тётушка, попрошу не соваться! — Фыркнула молодуха.
«Да тут целая мафия собралась, — присвистнул про себя Самоваров. — Значит так, спекуляция самогонкой на рынке — это раз. Контрабанда запрещённой литературы через границу — два. Похищение работника милиции — три. И нападение на инкассаторов — это то же их рук дело. Иначе, зачем им в преступной группировке такой боевой верзила?».
— Ладно, всё, мир, — первой пошла на примирение более старшая и опытная преступница. — Не кажется ли тебе, Василиса, что наш сыщик что-то слишком долго не приходит в себя?
— Так кулак у Герасима тяжёлый, — сказала молодая, — главное, что не прибил. Уже хорошо.
«Это ещё бабушка надвое сказала, кто кого. Если бы я случайно не поскользнулся, то этому бугаю пришлось бы не сладко. Я бы ему показал один хитрый приёмчик из дзюдо», — усмехнулся про себя Глеб. И тут же ему кто-то внезапно пальцами зажал нос, поэтому сыщик моментально открыл глаза.
Глава 4
Битый час ведунья Медуза Горгоновна втолковывала сыщику из параллельного мира, что здесь не снимают кино и вообще не снимали никогда, что вызвали его всего на трое суток по очень важному государственному делу, и что вернут обратно в тот же день, но ближе к полуночи.
«Психи, — подумал Глеб Самоваров, глупо улыбаясь и кивая головой, когда его развязали. — Банда психически больных людей, которые начитались вредной зарубежной литературы. Следовательно — делаю вид, что всё осознал, со всем согласен и даже готов потрудиться во славу Великой Морковии, морковку им в одно место».
— Значит, царя зовут Евагрий Седьмой Великолепный? — Еле-еле сдерживая рвущийся наружу гомерический гогот, спросил Глеб собравшуюся ненормальную компанию.
— Да, Великолепный, — дерзко ответила Василиса, рассматривая служебное удостоверение милиционера. — А вас, товарищ сыщик, зовут Глеб Самоваров? Вы случайно родом не из Тулы?
— Почему из Тулы? — Насупился Глеб, так как его ещё в школьные годы дразнили туляком, после того как учительница на уроке обмолвилась, что Тула — это родина самоваров.
— Потому что в нашем Морковском царстве Тула — это родина самоваров, — терпеливо пояснила Горгоновна. — А ещё в Туле всем заправляет древний боярский род Самоваровых. Кстати, мы сейчас пойдём к царю-батюшке и тебя во дворце так и представим, как специального сыщика из Тулы. Не надо Евагрию, как собственно говоря, и преступнику, знать, что ты из другого мира.
— Хотите сказать, что вор прячется во дворце? — Спросил Глеб Самоваров, на секунду позабыв, что он пленён психами из киногородка.
— Не обязательно, — усмехнулась Василиса и начала загибать свои тонкие пальчики. — В белокаменном кремле, кроме царского дворца есть здание государственной думы, институт благородных девиц, мужская академия наук, оранжерея, казарма царской стражи с сыскным приказом, Преображенский собор, а ещё механическая мастерская и царская столовая.
— Значит в вашем кремле настоящий проходной двор, — задумчиво пробормотал сыщик, — то есть яблоневое дерево мог умыкнуть кто угодно, так что ли получается?
— Не совсем, — возразила Медуза Горгоновна, — волшебная и обычная яблони внешне неразличимы. Этой зимой, когда порубили все волшебные саженцы, один случайно оказался среди обычных растений и его не тронули.
— Вот это дела, у царя под носом орудует целая шайка разбойников, — присвистнул Глеб Самоваров. — Постойте, а как же вы тогда эти яблони отличаете сами?
— Смотритель царской оранжереи, наш знаменитый на весь мир растениевод Григорий Матвеевич Сазонов их чувствует интуитивно. — Кивнула головой Василиса Гороховна.
— Следовательно, этот ваш Сазонов и есть первый подозреваемый. — Глеб вскочил от нахлынувшего на него сыскного возбуждения и азарта и стал старательно вышагивать по захламлённой комнате. — А какой может быть у вашего Сазонова мотив? Зачем ему уничтожать свои же деревья?