— А теперь, — сказал я, — после того, как вы нарекли меня манчестерским вором, насильно отняли мою шляпу в обмен на эту огромную кепку и увозите из Лондона без малейшего намека на то, когда я смогу вернуться обратно, может быть, вы мне все-таки объясните, что мы сейчас будем делать?
Хьюитт рассмеялся.
— Ну, вы сами изъявили желание присоединиться ко мне, — сказал он, — так что наслаждайтесь. На самом деле нет ничего труднее и скучнее в моей профессии, чем наблюдение и погоня. Часто это длится неделями. Когда мы сойдем с поезда, нам снова придется отправиться за Уилксом, и это будет происходить в самых неблагоприятных условиях — в сельской местности. Там зачастую просто невозможно никого преследовать, оставаясь незамеченным. И сейчас я иду на это только потому, что нет другого выхода, ведь мы гоняемся ни за чем иным, как за рубином Квинтонов. Уилкс спрятал камень, и без его помощи нам драгоценности никак не найти. Мы идем за ним, и он найдет их для нас.
— Должно быть, он спрятал рубин, чтобы не делить его с Холламсом?
— Конечно, и помог себе, отправив с сумкой к Холламсу несчастного Лими, переведя все подозрения на него. Путем многочисленных обысков Лими и места его обитания Холламс выяснил, что ошибся, и сегодня утром, по всей видимости, пытался «вытащить» рубин из Уилкса, запугивая его револьвером. Результат мы с вами видели своими глазами.
До станции Кеддерби ехать было около сорока миль. На каждой промежуточной станции Хьюитт очень внимательно следил за тем, чтобы Уилкс оставался в поезде.
— Боюсь только, — сказал детектив, — что на Кеддерби он может взять повозку. Выследить человека в сельской местности весьма непросто, но и преследовать какое-либо средство передвижения на другом незаметно невозможно. Но если он так умен, как я думаю, он этого делать не будет. В этих местах людей, нанимающих экипаж, замечают и помнят.
И он действительно не стал брать повозку. На Кеддерби Уилкс быстро сошел с поезда и поспешил покинуть станцию. Поезд простоял у платформы еще несколько минут, и вор улизнул со станции еще до того, как мы с Хьюиттом успели спуститься на перрон. Через железнодорожные пути за платформой мы наблюдали, как он бодро уходит вправо. Контроллер подтвердил наши догадки о том, что путь на Рэдкот лежит в этом направлении, в трех милях отсюда.
Я буду помнить эти три мили до самой смерти. Мне они показались тремястами. В тихой деревенской местности слышен каждый шаг, и на длинных отрезках дороги перед собой и за собой можно увидеть, как простирается добрая половина мили. Хьюитт был спокоен и терпелив, а вот на меня напала лихорадка беспокойства и волнения, а еще одышка и боль в спине. Поначалу дорога петляла, но после погоня продолжалась относительно легко. Мы ждали на одном повороте, пока Уилкс пройдет другой, а затем спешили по его следам, шагая по самым пыльным частям дороги или по траве, если она попадалась на пути, чтобы максимально заглушить звуки шагов.
В конце этих коротких перебежек мы посмотрели вперед и увидели длинный белый отрезок дороги, а на нем, в паре сотен ярдов от нас, — темная фигура Уилкса. Нельзя было дожидаться, когда он пройдет этот кусок дороги, потому что он в любой момент мог свернуть куда-то, и найти его было бы уже невозможно. Так что мы прыгнули в кусты и, наклонившись, тихонько поплелись следом по другой стороне дороги, то и дело по щиколотку погружаясь в глину. Нам постоянно приходилось останавливаться, чтобы прислушаться и выглянуть, и один раз, вытянувшись во весь рост, чтобы разглядеть вдали Уилкса, я чуть не поперхнулся, когда осознал, что тот смотрит прямо в мою сторону. Со скоростью молнии я нырнул обратно в куст, и к счастью, он меня не заметил и пошел дальше. Возможно, он услышал какой-то шум, но вместо того, чтобы посмотреть в сторону кустов, кинул взгляд вдоль дороги. Особенно тяжело было идти, когда начались холмы. Когда мы поднимались, приходилось практически ложиться наземь и ждать, пока Уилкс перейдет вершину, потому что сверху нас легко было заметить. Это попортило не только мою одежду и мое состояние, но и настроение. К счастью, нам не пришлось идти через крутые и высокие насыпи. Один раз нас чуть не выдал какой-то человек, крикнувший, чтобы мы убирались с его поля.