– Эй, да кто так чистит, пррросто безобррразие! – воскликнула бабушка, очевидно тоже заметившая клинеров. Тут у меня невольно вырвался мурлыкающий смешок. В этом просто вся наша бабушка! В вопросах порядка, и в том числе уборки, она никому не даст спуску. Сквозь щелку я наблюдал, как бабушка подбежала к двум мужчинам в белых спецовках и стала им что-то объяснять. К сожалению, уровень шума в фойе помешал мне разобрать, что именно она им говорила. Похоже, это была краткая инструкция, как правильно делать их работу, потому что бабушка водила воображаемой метелкой по верхнему краю деревянных панелей. Мужчины таращились на нее и, не говоря ни слова, лишь качали головами. Потом они двинулись прочь вместе со своей тележкой, более не удостоив бабушку ни единым взглядом.
Разъяренная, она вернулась к нам:
– Неслыханная дерзость! Что они себе позволяют? Так плохо убирррать в таком дорррогом отеле!
– Мамочка! – в голосе Анны, которую я хоть и не видел, но слышал хорошо, звучало раздражение. – Я очень хочу спокойно отдохнуть пару дней в этой замечательной гостинице! Не могла бы ты прекратить так ужасно себя вести?
– Ха! – Бабушка явно была задета, и, кажется, ее сейчас так и подмывало высказать Анне все, что она думает, – но тут к разговору подключился Вернер:
– Так, милые мои, мир! Мы ведь не хотим испортить себе прекрасные дни отдыха! Предлагаю быстро занести багаж в номера и сразу пойти в парк. Солнце светит, сахарная вата и американские горки нас ждут. Я прямо так и слышу их призывы…
Сахарная вата и американские горки? Что это такое? Скорее бы выяснить!
И часом позже я все выяснил. В гостиничном номере Киры, Паули и Тома мне удалось ненадолго выбраться из рюкзака, походить по комнате и даже облегчиться в захваченный из дома кошачий лоток, после чего я вернулся в мобильное укрытие и с помощью Тома отправился гулять по парку. Вернер купил всем сахарной ваты, и друзья дали мне попробовать этой липкой сладкой штуки. Необычно – но по-своему даже вкусно! Весьма приятное открытие!
А вот американские горки, напротив, оказались открытием крайне неприятным. Только мы с кучей других людей наконец отстояли длинную (очень-очень длинную!) очередь – все то время, пока мы в ней стояли, до меня доносились громкие визги и писки, предвещавшие что-то необыкновенное, – как кто-то внезапно схватил Тома за рюкзак.
– Постойте-ка, молодой человек, – услышал я низкий голос, – рюкзак придется оставить здесь. Его нельзя проносить на аттракцион.
– Минуточку! – вмешалась Кира. – У моего брата там жизненно важные медикаменты. Ему ни на секунду нельзя выпускать их из рук.
– Поездка продолжается всего две минуты. А кататься с рюкзаками попросту опасно, – настаивал голос.
– Но это правда так! Я аллергик! Если меня укусит оса, мне тут же потребуется лекарство. Сию же секунду! – попытался переубедить распорядителя Том. Тот вздохнул:
– Вообще-то, раз все настолько серьезно, может, тебе не стоит кататься на этом аттракционе?
– Но мы ведь прождали почти целый час! – заволновалась Паули. – Если нам придется уйти ни с чем, я сейчас разрыдаюсь прямо тут! Том мог бы перевернуть рюкзак на живот. Так он точно не слетит, и при необходимости можно быстро достать лекарство.
Небольшая пауза.
– Ну хорошо. Раз уж вы отстояли такую длинную очередь. Но только в виде исключения, и больше с рюкзаком здесь не показывайтесь. Ясно?
– Ясно! – воскликнули все трое хором.
Они двинулись дальше, и вскоре Том уселся во что-то вроде тележки, окруженной металлическими поручнями, – по крайней мере, так эта конструкция выглядела сквозь щель. Потом он действительно перевесил рюкзак со спины на живот, и меня немного тряхнуло.
И вот тут начались худшие две минуты моей жизни. Раздался щелчок, за ним последовал сильный толчок, потом что-то загудело. Сквозь щель в рюкзаке я увидел, что мы начали двигаться и, кажется, резко набирать высоту. Я почти горизонтально лежал на животе Тома. Некоторое время тележка вроде бы продолжала ехать куда-то вверх – я совсем ничего не видел. Потом мы вновь на мгновение замерли – чтобы внезапно упасть вниз! Упасть? МЯУ! ОБРУШИТЬСЯ! В БЕЗДНУ! Я почувствовал, как мой маленький кошачий желудок поднимается куда-то к горлу, а усы от ужаса закручиваются в спирали. В голове роились мысли: что же это такое происходит?! Это настоящий кошмар! И наверняка невероятно опасно! Святые сардины в масле – и как я угодил в такой переплет?!
Я попытался вновь выглянуть из рюкзака, но в этот момент наша тележка вместе с пассажирами перевернулась вверх тормашками и меня сильно прижало к коленям Тома.