— Знаешь, я, пожалуй, пройдусь, — говорю я. — Ах, да, передай ему, пожалуйста…
Достаю из кармана карточку с остатками денег, и протягиваю ему.
— Нет-нет, Джеса, канни Пьедо очень хочет тебя видеть. Так сильно, что приказал мне встретить тебя.
Вырубить стража и сбежать? Как же все глупо, нелепо все здесь у меня получается! Вышел бы из игры вчера и никаких тебе нежелательных встреч…
Мы садимся в машину и через пару минут входим в длинное трехэтажное здание, в котором сейчас горит лишь несколько окон. Поднявшись на второй этаж, проходим до конца коридора. Мой сопровождающий стучит в дверь, затем открывает ее и докладывает:
— Канни Пьедо, твой друг доставлен.
Видимо, получив разрешение, он отстранился, пропуская меня в кабинет, а сам развернулся и ушел.
— Ну что, Джеса, как тебе приключения? — добродушно спросил хозяин кабинета.
Кабинет большой, просторный. Хозяин поднялся из кресла с высокой спинкой, обогнул массивный стол, и приглашающе махнул рукой в сторону кресел у окна, между которыми стоит низкий столик.
— Не могу сказать, что я от них в восторге, — осторожно отвечаю я, оставаясь у двери. — Если честно, то я изрядно подзадержался, мне бы хотелось вернуться в лес за своими вещами.
— В лес? Там сейчас тьма непроглядная. Садись, поговорим, потом отвезу тебя, как обещал.
Пьедо садится в кресло и выжидательно смотрит на меня. Но я никак не могу сообразить, зачем он меня пригласил. Все-таки сложно соображать под утро. Куда я торопился, почему я не выспался в клубе? Там такие удобные боксы…
— Почему ты со мной так возишься? — наконец спрашиваю я.
— Ты мне понравился сразу. Еще там, на стоянке, где уделал хулиганов.
— И это все?
Пьедо расхохотался:
— Да садись ты, кресло не кусается! Устал, наверняка, не спал… Столько событий…
Интересно. Откуда он знает, что я не выспался и что у меня была напряженная ночь?
— Поэтому так и хочется в лес, — сказал я, присаживаясь. — Устал от людей и города, хочется на природу.
Пьедо помолчал немного, потом встал, принес пузатую бутыль и два бокала, плеснул немного в оба, и спокойно размеренно заговорил:
— Что ж, буду откровенен. Я увидел, что ты разделался с хулиганами и заинтересовался твоими способностями. Потом ты заговорил, и я понял, что никогда раньше не слышал такого акцента. Когда ты оформил свои показания, я понял, что ты не хочешь раскрывать инкогнито. Шпион? Специальный агент? С чьей стороны? Предложил окунуться в игру, хотя был уверен, что ты откажешься. Но нет. Тогда я в первый раз по-настоящему удивился и установил за тобой слежку. Вначале внешнее наблюдение, но уже к вечеру удалось взять тебя под плотный контроль. Все, что ты делал и говорил, записывалось. Удалось направить тебя к Миуми, это наш старый надежный агент. Чем больше мы смотрели записи, тем больше удивлялись. Ты был как неопытный лисенок, впервые попавший в курятник, не знал самых простых вещей. Когда ты познакомился с Карри, мы увидели, что у тебя очень интересные приемы обольщения. Понятно, что общий набор всем известен, и что практики в разных частях суши очень разные. Но ни я, ни мои консультанты с подобным раньше не сталкивались.
Пьедо не смотрел на меня, а обращался словно бы к своему бокалу. Иногда он делал крошечный глоток вина, и продолжал.
— Далее мы подстроили ситуацию в беседке с Миуми, и ты в нее вляпался. Среди тех насильников был наш агент, и ему удалось метнуть в тебя иглу с отключающим сознание препаратом. Программе игры дали команду навесить на тебя штраф. Далее все стало еще интереснее. Ты не действовал как профессионал. Вначале решили, что ошиблись с твоей оценкой, ты и впрямь деревенский житель. Но далее ты начал проявлять свойства, которые сыщик-любитель просто не мог иметь. Пришлось подослать тебе Карси-клоуна, чтобы он пригласил тебя в бойцовский клуб. Думали, что ты помчишься туда сразу, но нет, ты снова удивил нас. Сцена соблазнения в доме той женщины потрясла даже наших экспертов, мы специально потом пригласили секс-инструктора, и он был крайне удивлен и методами, и тем, что тебе удалось достигнуть цели. Карри, по заключению специалистов, совершенно точно была фригидна… до тех пор, пока не пообщалась с тобой. Теперь университетские умники простят отдать им запись, чтобы демонстрировать ее студентам-сексологам.
Мне стало стыдно. Так стыдно, что я почувствовал жар в груди и на лице. То же мне, герой-любовник выискался. С какой стати я решил помогать этой женщине? И почему в этой, казалось бы такой развитой цивилизации, людей удивляют самые простые и естественные действия? Совершенно неважно, будут ли запись смотреть студенты, если им так это нужно, пусть смотрят. Но я никогда не думал, что стану выступать в качестве учителя. В борцовском клубе Муауми мне было легче, потому что там я исходно поставил себя в роли спарринг-партнера, а не тренера или учителя. Все-таки учитель — это очень высокая честь, которую нужно еще заслужить. Теперь же получается, что я действую как самозванец, взвалив на себя, совершенно незаслуженно, учительские полномочия.